|
Е.В. Лаврентьева Культура застолья начала XIX века СКОРО ПОСТ, ВОТ ВСЕ И СПЕШАТ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПОСЛЕДНИМИ ДНЯМИ МАСЛЕНИЦЫ[i] Масленица — один из самых любимых праздников русского народа. Праздновалась она шумно и весело. В течение масляной недели разрешалось «есть до пересыта, упиваться до недвижности». Таких любителей всласть покушать называли маслоглотами. Приведем стихотворение, опубликованное в «Сатирическом Вестнике» за 1790 год: Пришла к желудкам всем блаженная их доля, В лепешках, в пряженцах, в блинах, в оладьях — воля!.. На рыле маслицо, на лбу и на руках, Едят по улицам, едят во всех домах... Между прочим, есть на улице считалось в среде дворянства дурным тоном. М.Д. Бутурлин в своих записках сообщает семейное предание о том, как его отец, прогуливаясь однажды по городу с троюродным братом, князем Куракиным, «остановил шедшего по улице разносчика со свежими овощами, купил у него пучок зеленого луку (до которого он был до конца жизни великий охотник) и принялся тут же его грызть, к великой досаде чопорного кузена, красневшего за подобную плебейскую выходку». Однако знатоки и ценители кухни нередко этикет приносили в жертву гастрономии: «<...> гастрономы во все эпохи находили утонченность в том, чтобы иногда переносить трапезу на улицу»[ii]. Хозяева старались угостить приглашенных на славу. И главным угощением на масленицу были блины. Они хранили в жизни мирной Привычки милой старины: Стр. 95 У них на масленице жирной Водились русские блины, — писал А.С. Пушкин в романе «Евгений Онегин». Вошли в историю блины, которыми угощались в доме президента Академии художеств А. Н. Оленина. По словам Ф.Г. Солнцева, «<...> на масленице у Олениных приготовлялись блины различных сортов. Между прочим, подавались полугречневые блины, величиною в тарелку и толщиною в палец. Таких блинов, обыкновенно с икрою, Иван Андреевич <Крылов — Е. Л.> съедал вприсест до тридцати штук». А вот что пишет дочь Оленина, Варвара Алексеевна: «Еще другой обычай, почти исчезающий: неделя настоящих русских блинов. Во время оно славились ими два дома: г-фа Валентина Пушкина и А.Н. Оленина. У батюшки бывало до 17 разных сортов блинов, о которых теперь и понятия не имеют. И точно были превосходные, на которых особенно И.А. Крылов отличался». «Оленинские блины славились в свое время, — вспоминает Ф.А. Оом. — Иностранцы также усердно ели эти блины; австрийский посол Фикельмон однажды наелся до того, что серьезно занемог». Сегодня для приготовления блинов чаще всего мы используем пшеничную муку, тогда как настоящие русские блины делали из муки гречишной. Помимо гречневых, пекли пшенные, овсяные, манные, рисовые, картофельные блины. Очень распространены были в то время блины с припеком. В качестве припека-начинки использовались рубленые яйца, грибы, ливер, рыба. «Наш повар Петр особенно отличался своими блинами. Он заготовлял опару для блинов всегда с вечера, в нескольких больших кастрюлях. Пек блины не на плите, а всегда в сильно истопленной русской печи <...>. Блины у него всегда выходили румяные, рыхлые и хорошо пропеченные; и с рубленым яйцом, и со снетками, и чистые, и пшеничные, и гречневые, и рисовые, и картофельной муки», — вспоминает Д.Д. Неелов. Блины не сходили со стола в течение всей масленичной недели. Постные блины, как правило, ели во время Великого Поста, который наступал после Масленицы. Англичанка Марта Вильмот сообщает в письме к отцу: «В 12 же часов последнего дня масленицы на веселом балу, где соберется пол-Москвы, мы услышим торжественный звон соборного колокола, который возвестит полночь и начало Великого поста. Звон этот побудит всех отложить ножи и вилки и прервать сытный ужин. В течение 6 недель поста за- Стр. 96 прещается не только мясо, но также рыба, масло, сливки (даже с чаем или кофе) и почти вся еда, кроме хлеба». Во многих дворянских домах пост соблюдался очень строго. Однако немало было и тех, кто постился только в первую и последнюю неделю (были и те, кто вообще игнорировал пост). О разнообразии постного стола писали многие мемуаристы. «Пост в нашем доме соблюдался строго, — читаем в воспоминаниях В. В. Селиванова, — но по обычаю тогдашнего времени великопостный стол представлял страшное обилие явств. Дело в том, что при заказывании великопостного обеда имелось в виду угождение вкусам, кто чего пожелает; а вследствие этого собранный для обеда стол, кроме обыденных мисок, соусников и блюд, весь устанавливался горшками и горшечками разных величин и видов: чего хочешь, того просишь! Вот кашица из манных круп с грибами, вот горячее, рекомое оберточки, в виде пирожков, свернутых из капустных листов, начиненных грибами, чтобы не расползлись, сшитых нитками и сваренных в маковом соку. Вот ушки и гороховая лапша, и гороховый суп, и горох просто сваренный, и гороховый кисель, и горох, протертый сквозь решето. Каша гречневая, полбяная и пшенная; щи или борщ с грибами и картофель вареный, жареный, печеный, в винегрете убранном и в винегрете сборном, и в виде котлет под соусом. Масло ореховое, маковое, конопляное, и все свое домашнее и ничего купленного. Всех постных явств и не припомнишь, и не перечтешь». «После обеда пили кофе с миндальным молоком, в пост не пьют ни молока, ни сливок», — сообщает в одном из писем Марта Вильмот. Рецепт, как приготовить миндальное молоко, содержится в книге «Старинная русская хозяйка, ключница и стряпуха»: «Возьми два или три фунта миндалю, очисти с него шелуху и положи в холодную воду; потом истолки в иготи с некоторым количеством воды, дабы он не обмаслился; по истолчении налей на него по размерности воды и, перемешавши, процеди сквозь чистую салфетку». «Кроме жира, — пишет автор «Энциклопедии питания» Д. Каншин, — в миндале находится азотистое вещество, называемое эмульсином, которое производит в соединении с водою прототип всех эмульсий — миндальное молоко». Аналогичным образом готовили и маковое молоко. Из макового молока умудрялись даже делать творог, о чем рассказывает в своих воспоминаниях А. Лелонг: «К блинам так- Стр. 97 же подавали творог, сделанный из густого макового молока, которое при кипячении с солью и небольшим количеством лука ссаживалось в крутую массу как настоящий творог». Постный стол невозможно представить без грибных блюд: грибы тушеные, жареные в сметане, грибы сухие с хреном, грибы соленые. С грибами варили постные щи, готовили рыбу, пекли пироги. «Смейтесь над грибами, вся Россия объедается грибами в разных видах, и жареных, и вареных, и сушеных. Мужики ими наживаются, и в необразованной Москве рынки завалены сушеными трюфелями. Я смерть люблю грибы, жареные на сковороде», — пишет в автобиографических записках А.О. Смирнова-Россет. «Лиодор всегда любил хорошенько покушать, и всякой день постоянно, в 8 часов утра, завтракал. Он любил бифстекс, любил яичницу, любил телячьи котлеты, но всего более любил грибы! Он готов был есть их во всякое время, даже после обеда, даже после ужина». Немудрено, что Лиодор, герой повести П. Яковлева «Ераст Чертополохов» становится жертвой своей необузданной любви к грибам. Печальная участь Лиодора, погибшего от переедания, постигла не одного любителя грибов. Достаточно вспомнить упоминаемый выше очерк Маркова «Обед у тетушки». Способность русских поглощать «в один присест» огромное количество грибов поражала иностранцев. Примечателен рассказ С. Менгден о ее деде, который, оказавшись со своим поваром Кондратом в плену у французов, вместе с другими пленными был отправлен во Францию: «Мой дед и Кондрат очутились в местечке Дре, в Бретани, где они и пробыли до 1814 г. На продовольствие мой дед и Кондрат получили 25 франков в месяц. Питались они большею частью устрицами и грибами. Женщина, у которой они жили, пришла в ужас при виде жареных грибов и объявила «qu'elle enverrait chercher le commissair de police; les prisonniers russes veuillent s'em —r poisonner»[iii]. На другой день, увидев les deux prisonniers[iv] живыми и невредимыми, она воскликнула: «И n'y a que les estomacs des sauvages qui supportent un pareil mange»[v]. <...> Вернувшись в костромскую губернию, Кондрат, хотя и был горький пьяница, многие годы прожил поваром у моего деда». Стр. 98 [i] Грибоедовская Москва в письмах М.А. Волковой к В.И. Ланской. — Вестник Европы, 1875, март, с. 232. [ii] Лотман Ю.М., Погосян ЕА Великосветские обеды. — СПб., 1996, с. 75. [iii] Что она пошлет за комиссаром полиции; русские пленники хотят отравиться (фр.). [iv] Двух пленников (фр.). [v] Только желудки дикарей могут выдержать подобную пищу (фр.).
Оцифровка и вычитка - Константин Дегтярев, 2004 Публикуется
по изданию: Лаврентьева Е.В. «Культура
застолья XIX века. Пушкинская пора» |
|
|
