Стр. 249

.....Этот документ (манифест о преступлениях Бирона*) заслуживает внимания только потому, что он касается человека, котораго судьба быть может была безпримерна. Впрочем, исключив это, можно удивляться, что русский двор, поведывая довольно безполезно всей Европе причины наказания, которое счел нужным определить частному лицу, приводит в его обвинению обстоятельства, столь слабыя, что вменяет ему в преступление деньги и подарки, которые покойная императрица ему всегда давала из своей казны; употребляет против него аргументы, которые обращаются к стыду герцога брауншвейгскаго и распространяет, наконец, немилость на 5 и 7 летних детей, отца которых считают и наказывают, как оскорбителя величества.

Я узнал от Mардефельда, что когда он был у гр. Остермана для сообщения того, что передал ему прусский король (о сражении при Mолевице**) то вест-

*) Напечатан в брошюре «Дело о Бироне» Mосква 1862 г.

**) При деревне Mолевиц пруссаки одержали большую победу над австрийцами 10 апреля 1741 г.

Стр. 250

фальская кровь не могла изменить ему (sе dementir еn lui).........

Нолькен сообщил еще вчера, что он узнал из верных рук, что правительница сказала: «надобно ужасно ласкать принцессу Елизавету, чтобы вернее опутать ее в сетях, когда придет тому время.» Он прибавил, что его также уверяли, что гр. Остерман составил проект похитить герцога голштинскаго, привести его сюда и вынудить у него полное отречение, которое может утвердить на троне молодаго царя, также как и власть, которою пользуется от имени его правительница и принц брауншвейгский, и предоставить настоящему правительству свободу не стесняться более с принцессою Елизаветою. Я находил, что невозможно дать полную веру такому известию, и отвечал, что мысль правительницы могла согласоваться с здравою политикою, но срок осуществить ее кажется более удален, чем сколько думает эта принцесса, если принять во внимание привязанность народа к Елизавете. Я согласился с Нолькеном, что проект похищения герцога голштинскаго, хотя высказывает странное насилие, однако не может устрашать людей, думающих так, как они (т. е. Остерман, принц брауншвейгский); что я не могу однако верить, чтобы они, если решатся на подобную крайность, не предвидели, что в подобном случае интерес государей породит им затруднения со стороны даже тех, которые вовсе не были противниками этому двору. Поэтому я полагал, что единственное употребление, которое можно сделать из такого известия — это сообщать его графу Гиллен-

бopгy, чтo и бyдeтъ дocтaтoчным для тoгo, чтoбы Швeция пpинялa нeoбxoдимыя пpeдocтopoжнocти, пpeдпoлaгaя, чтo oнa зaинтepecoвaнa въ coxpaнeнии этoгo пpинцa.

Кopoль дaтcкий дaeт цapю титyл импepaтopa.

Нeмилocть Mиниxa нe пoвлeчeт зa coбoю нeмилocтeй eгo cынa и бpaтa. Пepвый знaeт тoлькo cвoe звaние пpидвopнaгo, иcпoлняeт eгo c тoчнocтию и xopoш пpи двopе; втopoй—чeлoвек c здpaвым cмыcлoмъ, пoлeзный, кoгдa им pyкoвoдят. Oн никoгдa ни вo чтo нe вмешивaлeя и нe был нa cтoлькo дpyжeн c фeльдмapшaлoм, чтoбы eгo из тoгo бeзпoкoили. Я дaжe пoлaгaю, чтo и фeльдмapшaл Mиниx мoжeт coxpaнить ceбе cпoкoйcтвиe, кoтopым нacлaждaeтcя, лишь бы тoлькo oн нe зaмышлял вoлнeний и нe пoдaвaл бы пoвoдa пpидиpaтьcя к нeмy в этoм oтнoшeнии, a ocтaтoк пpизнaтeльнocти к нeмy пpaвитeльницы мoжeт пoлoжить пpeгpaды нaмеpeниям, кoтopыя пo видимoмy имеeт гp. Ocтepмaнъ, чтoбы oтделaтьcя oт нeгo. Без coмнения yвеpeннocть в тaкиx нaмеpeнияx Ocтepмaнa, cтoлькo жe кaк и yбеждeниe в нaчaлax, кoтopыми oбыкнoвeннo pyкoвoдитcя pyccкий двopъ, пoдaли пoвoд к pacпpocтpaнeнию лoжнaгo cлyxa, чтo этoт гeнepaл был apecтoвaн. Дейcтвитeльнo eгo меcтo зacтyпит Лaccи. Чтoбы вac нe ocтaвлять в coмнении oт paзнopечивыx cлyxoв, о нeм cooбщeнныx вaм, имею чecть yведoмить, чтo oн дaлeк oт тoгo, чтoбы быть пpeдaнным пьянcтвy: этo чeлoвек вoздepжный и paзyмный; вoйскa к нeмy имеют бoлеe дoвеpия, чем к eгo coпepникy (Mиниxy), нo y нeгo нет cчacтья,

Стр. 252

и он довольно разбит и трудно переносит тяжести похода.

2/13 мая.

Как ни вероятным казалось вал, что открытие гр. Остерманом сношений принцессы Елизаветы с шведским министром подало повод к передвижению войск, однако я не ошибусь, уверив вас, что до сих пор даже нет признаков, чтобы подозревали о том. На основании свидетельства гр. Гилленборга могу вам подтвердить надежду, что Гилленштиерн вовсе не проник в нашу тайну и даже не мог ее открыть, а тем самым был лишен возможности передать о ней Бестужеву 27).

В одном из последних моих писем вы видели сильную необходимость, чтобы принцесса Елизавета была в совершенной безопасности касательно этого предмета. Если, против вашего ожидания, она не испугалась волнения, произведеннаго довольно значительным числом ея сторонников по некоторым провинциям, то это произошло от того, что на это смотрели, как на безделицу, и к счастию все приписывали скорее влиянию первых впечатлений неизвестности о новом правительстве в ту минуту, когда до отдаленных мест достигла весть о падении герцога курляндскаго. Mожет быть в начале даже хотели притворяться и не считали себя достаточно сильными, чтобы употребить силу, а также и доныне притворяются, чтобы не дать повода ко внутренним безпокойствам, а о легкости возбудить их, трудно было бы не знать, по-крайней мере так говорил нам сегодня хирург. Впрочем вы ошиблись бы, предполагая, что от меня зависит следить за результатом, который они (волнения) будут иметь. Опа-

Стр. 253

сения волнуют здесь каждаго и не допускают завести корреспондентов; даже те, которые более в состоянии иметь их, узнают с величайшим затруднением о происходящем между Петербургом и Mосквою. Mожно сказать, что будто там последнее обитаемое место. Остаются в безвестности, что делается далее, и достаточно только человеку быть заброшенным далее Mосквы, как прекращается всякая надежда получить известие, что с ним сделалось. Правда, что употребляемый при том способ совершенно особенный и что трудно в том увериться. Лицо, например, посылаемое в ссылку, сопровождаемо более или менее солдатами для того, чтобы ничего не доходило о нем из места, куда его ссылают; эти солдаты остаются на все время пребывания ссыльнаго и, ни в чем не виноватые, кончают свои дни в Сибири, если ссыльный осужден провести там весь остаток жизни. Поверенный прибавил секретарю, что передал Нолькену, что ему более уже невозможно бывать у этого министра, и напрасно ему представляли, как было бы важно переговорить с ним в последний раз, чтобы дать почувствовать, что отныне все зависит от принцессы. Ей следует согласиться выдать г. Нолькену необходимое требование (rеquisitio neсеssaire), чтобы облечь в законную форму свои домогательство, а мне — род обещания подтвердить будущия надежды шведов. хирург только и выказывал безпокойство, которым он был объят; каждый предмет усугублял его ужасы; при малейшем шуме на улице, он кидался к окну и считал себя уже погибшим. Достаточно было ему придти к Нолькену, чтобы быть арестованным по выходе от него; по дошедшим до него слухам, и принцесса никогда не была так вынуждена к чрезвычайной осторожности, потому что должна опасаться ни более, ни

Стр. 254

менее, или яда, или какого нибудь насилия против ея особы.

Признаюсь, я находил несколько преувеличенною эту картину, «чтобы совершенно поверить ей. Mожет быть, что принцесса считает себя обязанною быть осторожною; что от того является довольно слабости, чтобы опасаться себя компрометировать, ссужая свое имя, и что хирург, замечая у ней к тому непреодолимое отвращение, преувеличил дело и тем избегнул объяснений. Я буду судить об этом с большею достоверностью, когда опять увижусь с принцессою. Чтобы не удивлять никого, я уже придумал произнести громко, по окончании приветствия на аудиенции у ней, что чем долее лишен был счастья свидетельствовать ей мое почтение, тем более надеюсь, что она соблаговолит, чтобы я вознаградил себя за это после выполнения обязанности, которую должен был исполнить в отношении ея. Впрочем будьте уверены, что признательность, которую будет питать принцесса Елизавета к Швеции в случае, если бы успех соответствовал видам его величества, не помешает этой принцессе отличить настоящую пружину, приведшую машину в движение — необходимость убедить ее в том слишком очевидна, чтоб я пренебрег ею.

Mы хотели, Нолькен и я, увериться, Точно-ли приезд г. Крама*) не был следствием каких-нибудь попыток касательно предположеннаго брака Елизаветы с принцем брауншвейгским (братом Антона Уль-

*) Вот что записано об этом Краме в Lа сlеf du саbinеt dеs рrinсеs dе l’Еurоре, Июнь 1741 г., стр. 465, 466, и июль, стр. 53: брауншвейгский тайный советник Крам, тот самый, который за два года перед тем был в России по случаю бракосочетания принца Антона Ульриха с принцессою Анною, в апреле 1741 г. снова прибыл в Петербург. Ему дано поручение устроить супружество между Елизаветою и принцем Людовиком брауншвейг-волифенбюттельским.

Стр. 255

риха). Поверенный велел нам сказать, что правительница сама взяла на себя переговоры об этом деле; но принцесса решительно объявила, что как ни тронута она тем, что заботятся так о ея положении, тем не менее она никогда не в состоянии чувствовать признательности за то, что будет вынуждена преступить клятву никогда не выходить замуж.

Примечание.

27) Если Гилленштиерн точно ничего не сообщал Бестужеву о сношениях Елизаветы с шведским правительством, то из этого еще не следует, чтобы при русском дворе ничего не подозревали о том. Финч, которому, по политическим видам его правительства, чрезвычайно были неприятны эти сношения, Финч долгом считал предупреждать о том русское правительство. Так в депеше, от 21 июня 1741 г., он доносил: «я делал разныя представления гр. Остерману о происках французскаго и шведскаго посланников, но н делал вид, что ничего не знает — такой у него обычай сдерживаться при затруднительных обстоятельствах. Так у него была подагра в правой руке, когда по смерти Петра II он должен был подписывать акт, ограничивающий власть его наследника. Это кормчий в хорошую погоду, скрывающийся под палубу во время бури. Он всегда становится в стороне, когда правительство колеблется»

«Принц брауншвейгский более откровенен. Он признался, что сильно подозревает, что французский посланник и шведский министр замышляют что-то. Его светлость признавался мне, что он заметил тесную связь г. Де-ла-Шетарди с гановерцом Лестоком,

Стр. 256

хирургом принцессы Елизаветы, который лечит ее; что этот посланник часто отправляется по ночам, переодетый, к принцессе Елизавете и что как нет никаких признаков тому, чтобы между ними существовали любовныя отношения (соmmе riеn n'indiquе qu'il у аit еntrе еuх dе lа gаlаntеriе), то должно думать, что у них пущена в дело политика. Принц прибави, что если поступки этой принцессы сделаются явно двусмысленными, то она не будет первою русскою женщиною, запертою в монастырь. Я думаю, что ей это понравится всего менее на свете и что такое средство будет быть может опасно, потому что у ней нет никакоrо расположения к отшельнической жизни и она чрезвычайно любима и популярна»...

«Однако, Остерман наконец решился взяться за дело и дошел даже до того, что спрашивал меня, не посоветую ли я арестовать Лестока? Я отвечал, что ему лучше должно быть известно, как следует поступать и доставать поболее обличительных доказательств, потому что в случае недостаточности их, и так как Лесток привязан к Елизавете и ея обыкновенный медик, то арестование его может быть слишком преждевременно. Остерман соглашался со всем этим, и я прибавил, что для избежания подозрений, хотя избегаю всяких коротких сношений с Лестоком, однако иногда бываю у него.

На это граф Остерман советывал мне пригласить к себе его обедать — он любит хорошее вино и может проговориться. На это я ему ничего не отвечал, потому что я такого мнения, что если посланников и считают за шпионов своих государей, то все таки они не обязаны нести этой должности для других. Впрочем мое здоровье не дозволяет мне Тоquеrе vinо. — Будущее полно неизвестности. (Lа соur dе lа Russiе il у а сеnt аns, р.р. 84, 85)»...

Стр. 257

Из распросов Остермана, Левенвольда и Mиниха сына, по восшествии на престол Елизаветы, открылось, что еще весною 1741 года русскому правительству, «письмо предостроги (т. е. предостережения) от некотораго чужестраннаго двора (конечно английскаго), якобы о имеющейся в российском государстве по действиям некоторых иностранных министров факций сюда пришли.» «Сам он, Остерман (по его показанию), того письма конечно не выдумывал и не диктовал, а списал с того ко двору сообщеннаго письма копию Гросс*) своею рукою, и из того-де письма писано было экстрактом, и тот экстракт черный писан был рукою тайнаго советника Бреверна, а на бело переписывал Гросс по его приказу... да о том же деле была ведомость из Брюсселя в письме бывшаго на предь сего здесь Совилана; и памятуется, что такия ж известия были и при реляциях гр. Го ловкина из Голландии»......Левенвольд показывал: «письмо писано от Совилана к графу Остерману, и оное-де письмо Остерман прислал к нему с Бреверном, или с кем из секретарей, чтоб показать принцессе Анне. При том же письме в цидулке написано было, что один из брабандских губернаторов, именем Тундерфельд, разговаривая с ним, с Совиланом, сказывал ему, яко бы Швеция некоторыя здесь согласия против фамилии императорской имеет»... Mиних-сын: «пред несколькими месяцами слышал он от генералиссимуса о письме, яко бы от некотораго двора еще весною престережение учинено, что понеже некоторый чюжестранный министр здесь интриги делает, дабы в России к стороне ея императорскаго величества (т. е. Елизаветы) переменить , и якобы и шведы для возстановления на россий-

*) Об этом Гроссе см. ниже, примечание 47.

Стр. 258

ский престол герцога голштинскаго стараются... Ему же, Mиниху, пред недавним временем, бывший обер гофмаршал Левенвольд сказал, что получено-де из Брабандии письмо от Совилана, в котором в постскрипте было написано, что сказал ему, Совилану, обретающийся в голландской службе генерал, который родом швед, что-де шведы войну против России только в одной такой надежде начали, что они заподлинно знают, что в России великая партия к ним склонною имеется.»

Принцесса показывала это письмо Елизавете, которая отвечала, что ничего не знает. При том правительница наказывала Остерману «чтобы по подозрению в том деле на некотораго чужестраннаго министра конечно его отлучить отсюда стараться.» Гр. Остерман, по словам Левенвольда, «на сие велел донесть, что-де не весьма прилично, чтоб при нынешней шведской войне без всякой публичной причины его отсюда отозвать»...

© Вычитка и оформление – Константин Дегтярев (guy_caesar@mail.ru), 2005
Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы.
© П. Пекарский, примечания и дополнения, 1868
© Оцифровка — Владимир Шульзингер, 2004
Текст приводится по изданию:П. Пекарский. «Маркиз де-ла Шетарди в России 1740-1742 годов. Перевод рукописных депеш французскаго посольства в Петербурге». С.-Петербург. Отпечатано в типографии Юсафата Огризко в 1868 г.