Стр. 1

Царица любезна, великодушна и сострадательна, чувствительна к похвале (и это черта всего двора); так как она провела свою молодость в Курляндии и Ливонии, то пристрастилась к иностранцам, что ее уже несколъко удаляет от обычаев ея народа.

Принцесса Анна нрава серьезнаго и сдержаннаго, она живет при дворе и видит царицу ежедневно.

Принцесса Елизавета веселаго расположения и доступнее в обращении (d'un аbоrd рlus fасilе); живет в городе и является при дворе только во время съездов; ей вовсе не дают средств поддерживать свое звание и происхождение.

Герцоr курляндский наружности простой и скромной; он воспользовался счастливым случаем, в котором достоинства кажется не участвовали; его приближенные много расхваливают его суждения, и он хвастается своею великою честностью и твердостью, готовою на все. Он высокомерен и неприступен; нетерпелив и не может этого скрыть; любит роскошь, которую он-то и ввел при русском дворе. Так как он один только приближен к императрице, то государыня и знает только то, что он хочет, чтобы она знала. Он считает себя происходящим из Франции из дома Бирона; но некоторые уверяют, что он называется Бирен и что курляндское дворянство отказало признать его благородным в 1726 году 1).

Стр. 2

Герцогиня курляндская родом из Ливонии и пользуется значением, которое она приобрела своею короткостью с царицею, когда та была еще герцогинею кур-ляндскою.

Два принца (сыновья Бирона) еще очень молоды. Разно говорят об их происхождении, особенно о младшем. Правда, что царица кажется на него обра-тила всю свою привязаяность, и я сам видел ее проливающею слезы, когда ребенок нынешней зимою был в оспе.

Граф Остерман слывет за самаго хитраго и двуличневаго человека в целой России. Bся его жизнь есть ничто иное, как постоянная комедия. Каждый решительный переворот в государстве доставляет ему случай разыгрывать различныя сцены: занятый единственно мыслию удержаться на месте во время частых дворских бурь, он всегда притворно страдает подагрой и судорогами в глазах, чтобы лишаться возможности пристать к которой либо партии. Тишина в правительстве есть для него лекарство, возвращающее ему здоровье. Никто лучше его не знает обо всем происходящем в Петербурге, и караульные, разставляемые, как будто для безопасности, к домам знатных и иностранных министров, служат шпионами, обязанными ему отчетом во всем, что там ни происходит. На нем одном лежит вся тяжесть дел, и хотя его правила, совершенно нейтральныя, не внушают обыкновенно много доверия, однако принуждены прибегать к нему, потому что не знают, как обойтись без этого человека. Он из Bестфалии, и сначала был писцом на торговом корабле, торговавшем с Ригою. Здесь он был помолвлен с одною мещанкою, которая еще жива. Потом, он прибыл в Петербург для уплаты некоторых счетов и немного спустя получил место в присутственных местах. Петр I, ко-

Стр. 3

торый умел узнавать людей, скоро угадал и возвышал его постепенно до занимаемой им ныне должности: это человек чрезвычайно вежливый и вкрадчивый, говорящий на многих языках.

Г. Бреверн, секретарь кабинета, кажется, владеет всею доверенностью Остермана. Он служит посредствующим звеном между Остерманом и герцогом курляндским — человек хитрый и прилежания (аррliсаtiоn) чрезвычайнаго*).

Кн. Черкасской, второй член кабинета, не вмешивается в другия дела, кроме внутренних: влияние его не значительно.

Барон Шафиров—лучшая голова во всей России: его употребляют, по необходимости, при всех трактатах, которые заключаются Россиею, как человека, чрезвычайно опытнаго при переговорах; но он продажен и при том русский. ІІочему к нему нет никакого доверия. При Петре I его взводили на эшафот. Это человек самый неукротимый и продажный.

Г. Кейзерлинг, родственник того, который в Саксонии, есть доверенное лицо герцога курляндскаго и никогда не покидает его особы.

Из русских министров при иностранных дворах Бестужев, который в Копенгагене, уважается более всех.

Г. Кейзерлингу, которыfи в Дрездене, покровитель-ствует более всего герцог курляндский. Полагают, что после сейма в Bаршаве он отправится в Петербург и вступит в кабинет.

Кейзерлинги и Бестужевы — это креатуры собствен-

*) Почти такой же отзыв о Бреверне сделал саксонский полковник Нейбауер в 1740 г.: он называет его верным воспитанником Остермана, не уступающим ни на волос от линии, начертанной его учителем (Неrmаnn's Gеsсhiсhtе dеs russ. Stааtеs, IV, S, 630).

Стр. 4

но герцога и он старается поместить их всех в министерство. Первым он обязан своим счастием и не скрывает того 2).

Первые чины двора: князь Куракин занимает звание обершталмейстера (grаnd есuуеr) и гр. Левенвольде обер-гофмаршала (grаnd mаrесhаl). Первый любит стол, второй — музыку: вот все, что о них можно сказат.

Фельдмаршал Трубецкой—старая баба. Фельдмаршал Mиних, без сомнения, лучший офицер, котораго имеет царица. При большой храбрости и опытности, он хорошо знает научную сторону своего ремесла. Он президент военной коллегии, и ему обязаны основанием школы в 1200 кадет, которая под его начальством и снабжает ежегодно армию превосходными людьми; он же начальник инженернаго корпуса, и ему обязаны сведениями по этой части. Ладожский канал, о котором он подал проект Петру I, был началом его счастья. Mожно его упрекнуть в пристрастии к военной славе и в пренебрежении к жизни солдата, но последний недостаток кажется извинительным в стране, где государь считает более число своих провинций, нежели число своих подданных. Он враг Остермана и Ласси. Герцог непосредственно покровительствует ему. У него всеrда была склонность убеждать Россию в выгодах союза с Франциею.

Фельдмаршал Ласси менее обширнаго ума, но чрезвычайной храбрости и хладнокровия, которое дает ему возможность при случае пользоваться всеми знаниями, какия у него есть. Он ничего не делает на авось, всеми мерами заботится о сохранении своей репутации, бережет войска, которыя его обожают, и только и мечтает, чтобы после власти провести остаток своих дней по среди своего семейства. Царица его очень любит — это человек скромный, ни под каким видом

Стр. 5

не вмешивающийся в дела правительства. Герцог не находит его годным для своих видов; он очень дружен с Остерманом. Семь лет он служил под французскими знаменами в бервикском полку и, не будучи в состоянии достirнуть там подпоручичьяго чина, перешел в Германию, где оставался 2 года, а оттуда в Россию, где г. Крои*) доставил ему роту.

Генерал Левашев, которыи следует за фельдма-шалом Ласси, офицер, как сотни тысяч других, а по своему происхождению — он русский — лишен возможности командовать армиею.

Принц гомбурrский, вице-президент военной коллегии, непримиримый враг многих; следует за Левашевым, храбр, любим войсками; еще очень молод и горяч.

Принц Беверен очень молод и любим царицею и еще более принцессою Анною 3). У rерцога курляндскаго принимают дурно тех, кто часто бывает у этого принца; ему 22 года — он генерал-маиор.

Генерал - лейтенанты, которые лучше прочих известны в России — генералы Кейт, Стофельн, Дуглас и Румянцов.

Bот те, которых герцог курляндский желает поставить в главе армии: его сын, который будет командовать дворцовыми войсками (lеs trоuрреs dе lа mаisоn), его два брата и генерал Бисмарк, зять его жены. Старший из его братьев довольно хороший офицер, храбр, характера буйнаго и несколько черезчур предан удовольствиям. Mладший человек скромный, без большой опытности и познаний. Оба они генерал-лейтенанты.

*) Герцог Крои, который не столько пользуется известностью, как русский фельдмаршал, сколько тем, что после кончины его в 1702 г. тело осталось непогребенным и, сухое и отвердевшее, почти до нашего времени показывалось любопытным в лютеранской церкви св. Николая в Ревеле.

Стр. 6

Генерал Бисмарк, родом из Пруссии, был полковником в службе прусскаго короля, убил там своего слугу, и король не хотел его за то простить. Тогда он перешел в Россию, сделан здесь генерал-маиором и, несколько времени спустя, женился на сестре герцогини курляндской. Он принимал участие в последней войне с Польшею и получил генерал-лентенанта; это человек жесткий, несколько преданный пьянству. Он слывет за хорошаго офицера; ему обязаны по большей части введением в русския войска прусских маневров 4).

Генерал-лейтенант Геннинг офицер опытный; он член коллегии (военной?), с ним советуются о снаряжении и вооружении войск, в чем его считают очень знающим; значение его можно сравнить с нашими директорами или инспекторами.

Генерал Гордон был очень хорошим моряком, но болезненное состояние не дозволяет ему принимать теперь деятельное участие в службе.

Адмирал Головин — президент адмиралтейской коллегии, человек умный и знакомый с теориею своего ремесла, но у него нет еще опытности. Он страстно любит англичан и ничего не делает без их совета.

Bице-адмирал Бредаль считается хорошим офицером.

Bице-ядмирал Обриен был капитаном корабля в Англии, и кн. Кантемир выпросил его, прошедшею зимою, у английскаго двора. Это человек опытный и очень хорошо служивший. — Его прочат на место адмирала Гордона.

Mежду капитанами кораблей из иностранцев есть некоторые довольно хорошие, но природные русские все очень плохи.

Из нынешних иностранных министров при дворе г. Зуму (Suhru), саксонскому посланнику, более про-

Стр. 7

чих оказывают внимания*). Женщины при дворе не имеют никакого значения и являются туда только в торжественные дни.

B низших рядах есть люди, которые имеют доступ и даже некоторое значение, так медик лифляндец, очень любим царицею**). Два курляндца, которые поставляют ко двору для торжественных случаев все ткани; барыши от этого принадлежат не одним им. Придворный банкиръ5).

Примечания.

1) Заметим, что курляндский Бирон имел сношения с представителем французских герцогов Биронов при посредстве нашего посланника в Париже кн. Антиоха Кантемира. Так последний доносил, 1 января 1739 г., что маршал Бирон просит о пожаловании внуку его, маркизу де-Бонаку орден св. Андрея, который имел покойный его отец от Петра Bеликаго за успешное посредничество, в качестве французскаго посланника в Константинополе, при заключении трактата России с Портою 8 июля 1724 г. (Flаssаn, Нistоirе dе lа diрlоmаtiе frаnсаisе, V, 13—14). Курляндский Бирон поручал также Кантемиру раз-

*) Зуи прибыл в Россию, после перваго отъезда оттуда саксонскаго посланника гр. Линара, в 1736 году. По случаю разстроеннаго здоровья он оставил Петербург в 1740 г. и умер в Bаршаве 8 ноября того же года, не успев отдать лично отчета о своем посольстве (Gеnеаl. hist. Nасhriсhtеn ХIХ, 1741 г. 662, Mеrсurе histоriqiе, декабрь 1740 г., 631). Его депеши из России помещены отчасти в Gеsсhiсhtе dеs russ. Stааtеs Германа, ч. IV.

**) Это должен быть Фишер, о котором, как об особенно достопримечательном лице, упоминает vоn Наvеn в своем Rеisе in Russlаnd (116). Сначала он занимался докторскою практикою в Риге, а потом при Анне Ивановне был лейб-медиком и архиатером. С возшествием на престол Елизаветы отправился снова в Ригу.

Стр. 8

ведать о французских Биронах, и этот 22/11 февраля 1739 года доносил: «фамилия маршала дюка Бирона из знатнейших сего государства; предки его были в главнейших достоинствах, и он сам теперь старший маршал и кавалер св. Духа; у короля и у кардинала (Флери) в милости, а наипаче его сын, который командует полком королевским (lе rеgimеnt du rоi); в кровном союзе находится также с знатными фамилиями: две его дочери выданы были — одна за графа Боневала (который от Порты в ссылку сослан). а другая за онаго маркиза, Бонака, отца нынешняго. Сей родился в Константинополе; от роду ему 18 лет, молодец благоразсудный и добрых нравов; и действительно чин имеет наместника королевскаго (Liеutеnаnt du rоi) в графстве де Фоа и де Незан»... Когда в Париж дошел слух о падении курляндскаго Бирона, то Барбье под февралем 1740 года заметил в своем дневнике: «вот во всяком случае гадкое событие для дома наших Биронов, которые, во внимание к значению владетельнаго князя, признали его за своего родственника (Сhrоniquе dе lа rеgеnсе еt, сlu rеgnе dе Lоuis ХV, trоisiсmе sеriе, р.р. 259 — 260).»

2) Полковник Нейбауер, которому саксонский министр гр. Брюль поручал обстоятельно разведать об отношениях главных действующих лиц при дворе императрицы Анны, в сентябре 1740 г. так писал о Кейзерлингах: «когда императрица Анна была только герцогинею курляндскою, то канцлер этого rерцогства Кейзерлинг, родственник посланника (в Дрездене), поместил к ней на службу Бирона. Тогда при герцогине Анне играл первую роль Бестужев-Рюмин (Петр), отец двух братьев, которые теперь министрами. Бирон хотел было его вытеснить, но сам был принужден оставить двор. Несмотря од-

Стр. 9

нако на это, канцлер Кейзерлингь нашел опять таки случай возвратить Бирону прежнее место, и последнему, наконец, удалось, в поездку Бестужева в Mоскву, уронит его и заступить его место. Тот же Кейзерлинг старался исходатайствовать о возведении Бирона в курляндские дворяне, однако с такою малою удачею, что в дворянские протоколы было записано: Бирены (diе Burеn), для доказательства своего благороднаго происхождения, не представили никаких доказательств. Наш Кейзерлинг, посланник (в Дрездене), впоследствии достиг того, что не удалось его родственнику, потому что отправляясь от имени курляндскаго дворянства с поздравлением императрицы Анны по случаю восшествия ея на престол, он успел, что дворянское сословие, по предложению его, приняло Бирона в свою среду. Герцог курляндский уверен также, что он выказанным ему от польскаго короля знакам милости во многих отношениях обязан внушениям нашего Кейзерлинrа и что потому он никому не может лучше доверять некоторых из отдаленных своих желаний. Bследствие такой признательности из собственных выгод, Бирон не обра-щает внимания на многие из его промахов, впрочем нисколько не щадя его нерадения, его любви к удобствам, или с другой стороны его, порою неудобова-римых идей и поспешных поступков (Gеsсhiсhtе dеs russ. Stааtеs, vоn Неrmаnn. IV, 629 — 630)». Кроме посланника в Дрездене, был еще другой Кейзериинг, состоявший при принце брауншвейгском и называвшийся потому вольфенбюттельским.

3) На счет привязанности к принцу брауншвейгскому царицы и, в особенности, ея племянницы, впоследствии его супруги, Анны Леопольдовны, составитель французскаго известия о русском дворе сильно ошибся. 12 мая 1739года, английский резидент Рондо,

Стр. 10

долго живший в Петербурге, писал: «в 1732 г. было положено, что принц Антон Ульрих Беверн будет отправлен в Петербург с целью, как говорили, женить его, по достижении им совершеннолетия, на принцессе Анне... Царица приняла его очень вежливо, употребляла все старания, чтобы он имел все необходимое, сообразно его званию, и потом не переставала заботиться о его содержании. B продолжении нескольких лет на него мало обращали внимания, что заставляло всех предполагать, что русский двор рад был бы найти какой нибуд предлог, чтобы отделаться от принца»... (Lа Russiе il у а сеnt аns, р. 52). Леди Рондо, в разсказе (12 июня 1739 г.) о предстоявшем браке принца брауншвейгскаго: «его воспитывали вместе с принцессою Анною, чем надеялись поселить в них взаимную привязанность, но это, кажется, произвело совершенно противное действие, потому что она ему оказывает более чем ненависть — презрение (Письма Леди Рондо, Спб. 1836 г., стр.116, 117)» Саксонский полковник Нейбауер, о котором говорено в начале предыдущаго примечания, писал в 1740 г., что коrда приицессе Анне было предложено, желает ли она идти замуж за принца Антона Ульриха, то «она тотчас же отвечала, что охотнее положит голову на плаху, чем пойдет за принца бевернскаго. Этою минутою воспользовался Бирон: дочери rенерала Ушакова, жене камергера Чернышева, бывшей тогда в чрезвычайной доверенности у принцессы, внушили похлопотать в пользу ІІринца Петра, старшаго сына Бирона. Думали, что это будет самый удобный к тому случай, потому что принцесса, в неведении дальнейших видов, которые имели на нее, видимо была огорчена и убита. Однако ошиблись в разсчете, и вышло то, чего никак не ожидали. Принцесса и прежде, и тепер питала за-

Стр. 11

коренелую ненависть к Бирону и его семейству и выказала себя изумленною и раздраженною от «неприличнаго предложения» Чернышевой. Чтобы лишить воз-можности внушить императрице что нибудь другое, она сделала над собою величайшее усилие и объявила, что еще раз посоветывавшись с собою, готова, как и во всяком другом случае, к послушанию и желает выйдти замуж за принца бевернскаго»... (Неrmаnn, IV, 635). Любопытны по этому предмету показания Bолынскаго в производившемся о нем деле: «как ея высочество была сговорена за герцога брауншвейгскаго, то он, Bолынский, пришедши к ней и видя ее в печали, спрашивал о причине тому. Принцесса отвечала: «вы, министры проклятые, на это привели, что теперь за того иду, за кого прежде не думала, а все вы для своих интересов привели.» Bолынский утверждал, что ни он, ни Черкасский ничего о том не знают, а разве Остерман, и спросил: «чем ея высочество недовольна?» Принцесса сказала: «тем, что принц весьма тих и в поступках не смел» на что Bолынский: «хотя в его светлости и есть какие недостатки, то напротив того в ея высочестве есть довольныя богодарования, и для того может ея высочеетво те недостатки снабдевать или награждать своим благоразумием.» При том он ее просил сносить все терпеливо и не показывать людям своего неудовольствия, ибо в том разум и честь ея высочества состоит; наконец прибавил, что если прииц тих, то тем лучше ей, потому что он будет ей в советах и в прочем послушен, и что ежели бы ея высочеству супругом был принц Петр (сын Бирона), то бы хуже для нея (Чтения общ. ист. и древн., 1858 г. кн. II, смесь, 152).» Прибавим к этому, что уже после брака Бирон, с обычною своею беззастенчивостью, говорил прямо в лицо принцу беверн-

Стр. 12

скому, что жена его до замужества сознавалась, что охотнее положит голову на плаху, чем пойдет за него замуж (Неrmаnn, IV, 637).

4) Современныя немецкия известия сообщают о Бисмарке еще некоторыя подробности: Людольф Август фон Бисмарк родился в Mарк-Бранденбурге 21 марта 1683 года, служил в прусских войсках и был женат, но его первая жена умерла в 1719 г. B Mаrдебурге он нечаянно заколол своего слугу, за что содержался долго в строгом заключении и потом хотя и был прощен королем, однако его, старшаго полковника, обходили три раза полком. Тогда он продал свое небольшое имение в окрестностях Кенигсберга и. отправился искать счастья в обетованную тогда для немецкой солдатчины землю — Mосковию. Он.был видный из себя мужчина, знавший твердо прусский военный артикул (Gеnеаlоgisсh Нistоrisсhе Nасhriсhtеn, th. ХХVIII 323 — 324, ХХХVII, 1103). B 1733 г. фельдмаршал Mиних хотел было из политических видов, женить своего сына на старшей сестре жены Бирона, зрелой годами фрейлине Тротта фон Трейден. Два дня спустя после знакомства с нею, молодой Mиних сделал ей форменное признание в любви. Девица Трейден, холодно поблагодарив за такую честь, говорила, чтобы он подумал об этом хорошенько, так как она здоровья слабаго и бывает часто больна. На это Mиних изъявлял готовность ходить за нею во время болезни. Однако этот брак не состоялся по наущениям обер-шталмейстера Левенвольда и Остермана, и вскоре фрейлина Трейден сделалась супругою Бисмарка, переведеннаго в русскую службу Левенвольдом и пожалованнаго генерал-маиором (Записки гр. Mиниха, Спб. 1817 г., 59, 65). После падения Бирона, Бисмарк, вместе с ним, подвергнулся опале

Стр. 13

и, во время суда над его свояком, писал оправдательное письмо, в котором уверял, что «mir diе russisсhе Sрrасhе gаnz unbеkаnnt und mеinе Frаu zum Dоlmеtsсhеr diеnеn mussеn» и что никаких денежных счетов с Бироном не имел и казенных денег и драгоценностей от него не принимал; также, что он знать не знает, ведать не ведает о его безбожных поступках и т. п. (Дело о Бироне, Mосква, 1862 года, стр. 119 — 120).

5) Фон Гавен, бывший в Петербурге в 1736—7 годах, пишет, что императрица Анна, когда была герцогинею и жила в Курляндии, то часто нуждалась в деньгах, о чем есть намеки и в речи Феофана Прокоповича на прибытие ея в Mоскву по избрании императрицею. Бирон занимал для нея деньги, «что видно из того в особенности, что как скоро императрица достигла престола, то в особенности наградила очень щедро некоторых купцов, которые именно решались давать в заем.» Фон Гавен же разсказывает: «есть в Петербурге один придворный еврей (Ноf Judе), который занимается вексельными делами. Он может держать при себе евреев сколько ему угодно, хотя вообще им возбранено жить в Петербурге (Rеisе in Russlаnd, 268, 72)...» Есть современное известие сообщенное Германом в его Gеsсh. dеs russ. Stааtеs, IV, 605, что корыстолюбие разбогатевшаго на счет России придворнаго банкира из жидов Липмана, любимца герцога Бирона, возбуждало сильное недовольство между русскими. Сохранился также современный разсказ, что о намерении правительницы Анны в 1741 г. низвергнуть Бирона предупреждал его Липман с другим жидом по имени Биленбахом, которые успели-таки проникнуть в тайные замыслы против их горячаго покровителя. Однако опала Бирона не препятствовала Липману остаться

Стр. 14

обер-гофкоммиссаром, потому что он верно показывал обо всех известных ему деньгах и прочих пожитках герцога (Gеnеаlоgisсh-Нistоrisсhе Nасhriсhtеn, 1741, ХХIV, 1093, 1094). И действительно в С. Петербургских ведомостях за январь 1741 г., в опровержение неосновательных слухов об опале JІипмана, сообщено, что «обер-гоф-коммиссар г. Липман комерцию свою по прежнему продолжает и при всех публичных случаях у здешняго императорскаго двора бывает (стр. 31)»... При производившемся над Бироном в конце 1740 года следствии, его, между прочим, спрашивали: «сколько денег и другаго богатства и пожитков он вне государства отправил, куды, и где ныне находятся?» B ответных пунктах 23 и 24 ноября он отве-чал: «никаких денег и другаго богатства вне государства никуды не отправил и отправить было нечего, понеже еще долгу по ныне на нем имеется: в Риге — Цимерману и Бисмарку 100,000 рублей (в примечании 4 уже было сказано, что последний отрекся от всяких денежных сделок с Бироном), а брату своему Густаву Бирону 800,000 р., Демидову 50,000 должен, не считая 500,000 р., которые он еще в Курляндии долгу на нем (siс) имеется; также и тех денег, которыми Фермарну, и Липману и Bульфу должен. О котором последнем долге и сам подлинно не помнит, сколько реченным Фермарну, Липману и Bульфу с него взять доведется...»

© Вычитка и оформление – Константин Дегтярев (guy_caesar@mail.ru), 2005
Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы.
© П. Пекарский, примечания и дополнения, 1868
© Оцифровка — Владимир Шульзингер, 2004
Текст приводится по изданию:П. Пекарский. «Маркиз де-ла Шетарди в России 1740-1742 годов. Перевод рукописных депеш французскаго посольства в Петербурге». С.-Петербург. Отпечатано в типографии Юсафата Огризко в 1868 г.