|
Анна Николаевна Дубельт Письма А.Н. Дубельт к мужу
Письмо 37 Стр. 115 10-го марта 1849. Рыскино Вот уже Николинька и на отъезде, дорогой Левочка. Благодарю тебя, что ты позволил ему приехать и устроил отъезд его из Петербурга. Пролетели десять дней, как молния, и завтра он отсюда уезжает. Первые дни мне будет очень скучно, и хотя конечно я рада, что посмотрела на него, а все-таки печаль после его отъезда заставит меня не раз воскликнуть: «Лучше бы он не приезжал!» Переломить себя очень трудно, и долго с собою не справишься, что ни делай. Я это уже не раз испытала. Пойдут такие грустные размышления, откуда они возьмутся. Как я себя не уговаривай, что ведь до приезда Николиньки то же было, а я была же довольна и счастлива; зачем же теперь мне скучно? Зачем эта тишина, которая до его приезда мне очень нравилась, после него так кажется нестерпима? Как ни толкую сама себе, что надо себя успокоить и покориться обстоятельствам, а все какой-то бунтовщик засядет в сердце и не дает покоя. Весело встречать, а уж куда тяжело и скучно провожать. А все-таки позволь попросить тебя, мой ангел, об одном деле. Уж так суждено судьбою, что я не могу написать тебе ни одного письма без того, чтоб не заключалось в нем ни одной просьбы. Дело это касается собственно до меня. Помнишь, что у меня отрезали землю от пустоши моей Васильевой, в пользу Выдропужских ямщиков. Дело это в межевой канцелярии решили в мою пользу и теперь оно уже несколько месяцев отправлено в Сенат на утверждение; а как не слыхать, чтобы оно подвигалось к концу и, вероятно, пролежит без внимания в Сенате несколько лет, если не похлопотать о нем, то и прошу тебя, Левочка, сделай милость, потрудитесь попросить кого следует, чтобы этому делу дали ход и сделали бы беспристрастное определение. Дело представлено в Сенат 4-го августа 1848-го года, за № 1871-м, вот уже 7 месяцев прошло, а о решении Сената нет ни слуху, ни духу; похлопочи, Левочка, чтобы это кончили поскорее. Скажи, пожалуйста, отчего ты ни слова не отвечаешь, получил ли ты посланную от меня просьбу Ам<алии> Мат<веевны> Давыдовой в комиссию прошений, передал ли ты ее по адресу, и чего можно надеяться. Я еще не поблагодарила тебя хорошенько за прекрасную шерстяную материю, которую ты мне прислал на платье к 3-му февраля; я сшила из нее себе платье и надеваю его, когда хочу отличиться своим туалетом. Еще ты мне прислал теплые чулки, прислал чаю, прислал штемпельных пакетов. Чего ты не прислал мне? Целую твои ручки тысячу тысяч раз и благодарю за все твои милости. Как я рада, что Николинька поедет в Москву, он так этого желал, ему будет там весело и притом он, может быть, заедет на возвратном пути опять в Рыскино, хоть на несколько часов. Прощай, мой дорогой Левочка, целую твои ручки миллионы раз. Благодарю тебя, мой ангел, за все зонтики, которые ты прислал мне с Николинькой. Два большие я оставила себе, а маленькой с бахромой отдала Алек<сандре> Ал., другой же маленькой подарила ее племяннице, которая теперь у меня гостит; и все мы целуем твои ручки. Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы. Разбивка на главы введена для удобства публикации и не соответствует первоисточнику.
|
