Оглавление

Денисов Адриан Карпович
(1763-1841)

Записки донского атамана Денисова

II. Движение русских войск и с ними казачьих полков из Италии в Швейцарию. — Переходы чрез Альпы. — Болезнь Денисова. — Выход из гор, зимние квартиры и обратный поход на Дон

1799

Выступив с русскими войсками из Италии в Швейцарию и прибыв 4 сентября 1799 г. в Таверно, Суворов узнает тут, что обещанных австрийцами мулов для поднятия обоза армии не доставлено. Это чрезвычайно огорчило его, вынуждая отложить предположенную атаку неприятеля у С.-Готарда. В таком затруднительном положении пришла счастливая мысль великому князю Константину Павловичу — употребить под вьюки казачьих лошадей; в горах Швейцарии спешенные казаки могли даже быть полезнее, чем на конях. Суворов обрадовался этой мысли, сердечно благодарил за нее великого князя и велел немедленно приготовить до 1500 казачьих лошадей под вьюки. Денисов, подойдя к Сен-Готарду с шестью, все время бывшими в его команде донскими полками и с двумя вновь прибывшими с полковником Курнаковым, оставлен был тут впредь до повеления; «взято только, — продолжает писать он, — 500 человек из всех полков с ружьями, пешие. Наши российские войска пошли вперед. Простояв дня два или три, я получил повеление со всеми полками своими присоединиться к армии и немедленно пошел. Проходя чрез Сен-Готард и Чортов мост, я мыслил, что французы очень испуганы или совершенно не разумеют военных действий, что нам позволяют идти в таких местах спокойно: по-моему, достаточно было бы 200 человек пехоты, чтоб нас прогнать или побить. Проходя далее, я увидел, что французы несколько поумнели и в одном месте, где нам должно было проходить узкою долиною между гор, за малым, но глубоко впавшимся ручьем, засели и могли бы стрельбою из ружей нанесть нам великий вред, потому что, не подвергаясь сами никакой опасности, могли бы, прицеливаясь, стрелять по нас наверное; при том же они и лесом были прикрыты. Не доходя сего версты четыре или более, я остановил свои полки и послал команду отборных людей на добрых лошадях, с тем, чтоб непременно доехали до перво-задних войск, идущих впереди, и разведывали: не предстоит ли нам опасности. Когда

Стр. 276

они проезжали сказанное выше место, то французы по ним зачали стрелять, где и дорога была узкая, и как сие случилось при начале ночи, то офицер, как знающий должность партизана, по храбрости своей не остановился, а приказал команде ехать большою рысью, отчего и не потерял казаков, кроме четырех раненых. Он послал о том мне донесть, а сам поехал далее и в 20 или около 30 верстах нашел генерала Мансурова с 3 пехотными полками, оставленными для защиты нас, — о чем также скоро донес мне. Но я, по первому извещению, что неприятель решился нас атаковать, созвал полковых начальников, распорядил кому вперед идти и кому идти за которым полком, приказал немедленно и в ночь идти, рысью, в дваконь. От сего распоряжения мы столь благополучно прошли, что неприятель, или полагая, что по темноте неудобно стрелять, или что мы ночью не пойдем, не успел нужные места занять, а сделал сие уже при проходе задних — что было уже на заре. Я прибыл к генералу Мансурову и был тем весьма обрадован; а когда ему донес о всем, с нами случившемся, то он мне сказал:

— За два часа пред этим я был атакован, и, к счастью, французы не знали нашей позиции и сделали большую ошибку, а иначе много бы я потерпел, и Бог знает, чем бы кончилось, потому что неприятеля было много.

В тот же день генерал Мансуров велел мне с казачьими полками следовать далее к армии, а сам с пехотою шел позади. Мы выступили до захождения солнца по весьма узкой тропинке, где только пешие и могут ходить; с нами были и мулы с вьюками. Мы также не могли ехать на лошадях, а шли пешком, ведя за собою лошадей, и один за другим в одиночку, и всю ночь взбирались на крутую гору. Пред утреннею зарею я увидел внизу, как бы под ногами своими, звезду. Удивляясь сему, не мог доразуметь, что это значит; указывая на оную, я спросил идущего подле меня старого казака, который пояснил — что это огонь, верно-де задние войска стоят на месте и не могут идти дальше, потому что казачьи полки, идя один за другим, заняли большое пространство дороги, вот-де войска сии остановились и огонь развели, а дорога очень узка и высока, а посему так и вид делается, что огонь звездою кажется. В сие время я, по слабости здоровья, ехал кое-как верхом на лошади и, видя под собою такую пропасть, испугался, вообразил, что легко может лошадь оступиться и упасть в ту пропасть, где я вижу огонь. Не зная, что делать, потому что сойти с лошади по-обыкновенному — на левую сторону — упадешь в пропасть, а с правого боку некуда сойти — тут гора стеною, и лошадь близко к ней держится, поворотить же, по тем же причинам, никак нельзя было, —

Стр. 277

посему я решился спуститься на зад лошади и, держась за хвост ее, маршировал вперед по тропе. Впереди меня ехал посланный от главнокомандующего австрийских войск, Меласа, к фельдмаршалу Суворову офицер, который также сидел на лошади. Я ему объяснил — в какой мы опасности и что надо сойти ему с лошади тем же манером, как и я сделал. Когда он смог то сделать, то тогда уже рассказывал мне разные случаи, с ним в сей земле случившиеся, и сам заливался слезами. Притом он уверял, что их кавалерия никогда не была в таком критическом положении. Мы, однако ж, взошли на гору благополучно, хотя арьергард и был преследуем французами, но слабо, и сколько можно приметить, они опоздали или были очень первыми от российских войск нападениями так напуганы, что не смели уже атаковать с быстротою.

На высоте была хорошая и пространная плоскость, где все войска наши остановились; отдохнувши, пошли далее. На другой день, сентября 19-го 1799 г., в долине, где находится женский монастырь и небольшое, в несколько мужицких простых домиков, селение, называемое Мутенталь, присоединились и мы, около 10 часов утра, к корпусу, под командою генерала от инфантерии Розенберга состоящему. Его высокопр-во при нас ездил на передовые форпосты, и я с ним находился. В здешних местах поставили казачьи пикеты. Долина сия, вниз по ручью в оной протекающему, от селения имеет изрядную ровную площадь, которая с левой стороны гор пересекается небольшою болотистою, покрытою лесом, дефиле; за оною, хотя также на версту, узкая есть площадь, но всегда изрытая во множестве спадающими водами и завалена каменьями. Первая площадь вся была загорожена в пряслы на небольшое отделение. Рассматривая сие место и слыша генерала Розенберга мнение, что неприятель атакует того же дня нас, я доложил ему, чтоб огорожи все позволил принять и место очистить позволил, представляя, что неприятель, заняв дефиле с лесом, воспользуется и огорожею, а без оной и казаки могут при пехоте действовать, на что он согласился, и я приказал казакам огорожу принять и ямки позасыпать. На вечер французы, прогнав пикеты, заняли вышесказанное дефиле, и как от лагеря оная едва и на полторы версты отстояла, то наша пехота тотчас остановила оных. Французы держались храбро; сражение больше часа продолжалось самое упорное, но наконец к ночи наши вытеснили их и прогнали за другую площадь, в густой лес, где горы сходятся и долина сия представляет непроходимую ущелину. Мы всю ночь не спали, потому что хотя сражение и выиграли, но и потеряли убитыми много, а раненых и того больше было; да и ожидали, что вскоре и еще будем атакованы.

Стр. 278

Казаки при сем случае оставались только зрителями. По представлению моему, что в таких критических местоположениях казаки не могут и мало неприятеля задержать, хотя в резерв пикетов поставил я храброго полковника Грекова, с полком, — генерал Розенберг командировал в подкрепление казаков пехотный полк.

На другой день, около 9 часов, утром, неприятель в превосходных силах явился пред нами, опрокинув казачьи пикеты и полк Грекова, принудил и пехотный полк ретироваться. Российские войска из лагеря выступили и стали несколько впереди монастыря, в ордер баталии. Я для казаков не имел назначения, почему, разделяя их на две части, велел полковнику Курнакову, как старшему по мне, стать с одною частию по правую сторону пехоты, за ручьем, а с другою стал сам я по левую сторону, при лесе, имея впереди очищенною мною плоскость. Ездил к генералу, который по Розенберге командовал пехотою, и условились с ним, чтоб дать свободу французам пройти сказанное дефиле с лесом. Французы, заняв оную дефиле, несколько медлили выходом; они имели несколько пушек, которыми и начали сражение. При сем случае обя-занностию поставляю сказать в честь казаков, полки которых стояли в линию и при мне бывшие примыкали задом, как выше сказано, к лесу. Одно не очень толстое, но высокое дерево прикрывало ветвями своими задний рад; ядро выше голов попадает в оное и большой кусок с боку отрывает. Дерево зачало колебаться, очень сильно хрустело и уже нагнулось несколько, но казаки не оставили своих мест, хотя очевидно угрожала им опасность, все стояли, покуда не приказал я двинуться вперед.

Французы построились, помнится, в шесть густых колонн и пошли на нас; наша пехота, позволив оным приблизиться, быстро полетела на них со штыками. Тогда и я дал знак казакам атаковать, которые, как молния, пригнувшись к лошадям, полетели и, обогнав нашу пехоту, прямо врезались в неприятельские колонны и разорвали оные; пехота наша в ту ж минуту ударила, и кто не успел уйти — на месте убит или в плен взят. Пробежав в дефиле с лесом, где оставался небольшой резерв, остановились, произвели сильный огонь и немного подержались. При сей атаке, в начале еще, упала подо мной лошадь, и несколько ушибся я; пересев на другую, подоспел я уже, когда французы держались в дефиле. Пехота наша сильно ударила в штыки и в тот же момент опрокинула и выгнала, французы во все ноги бежали по другой плоскости. Казаки за наваленным камнем и малою дистанциею не могли заскакать наперед и всех охватить, но, догоняя, убивали и брали в плен. Подскакивая к лесу, где горы сдвинулись и где неприятель густо бежал, встречены мы были сильными залпами с ружей, где один

Стр. 279

наш полковой командир Познев (Паздеев?) убит и много казаков его полка убито и ранено. Подо мной конь столь сильно в шею ранен был, что чрез полчаса не мог уже сойти с места. Наша пехота, казалось, и на сажень от казаков не отставала; неприятель сквозь лес по узкой дороге неогладкою бежал, а пехота наша гналась и, догоняя толпы, брала в плен. Я, полагая, что в столь тесном месте, где три человека пешие едва рядом могут проходить, невозможно казаками неприятеля преследовать, остановил оных; но Розенберг приказал мне гнаться за оными. Собрав наскоро до 300, с офицерами, приказал я полковнику Грекову — преследовать неприятеля далее; а остальным полкам собраться и ожидать повеления. Сам, видя, что за большими густыми ветьми, казаки принуждены лежа напереди седла ехать, поскакал с 4 или 5 казаками вперед, за Грековым, осмотреть местоположение. Проехав с полверсты, увидел, что ручей столь глубоко по узкому провалу течет, что воды не видно, а только сильное слышно журчание, и где непременно за кру-тостию горы надо переходить по мосту на другую сторону провала. Мост в ретираде французы, вынув целое звено досок, испортили. Полковник Греков, по храбрости своей, не останавливался у сего, но, положа две доски, с большою опасностию перевел и людей и лошадей, и пустился, до меня еще, вперед. Ужасаясь его положению, чтоб не погубить весь полк, решаюсь догнать и поворотить его; перехожу сам мост, перевожу кое-как и лошадь свою и, пройдя несколько шагов, вижу двух пеших солдат, несущих превеликую ковригу сыра, а третьего с удивлением глядящего на вершину горы, который на вопрос мой — что его удивляет? — показывает на большую толпу вооруженных французов, стоящих над головами нашими, высоко, на малой отлогости горы, мимо которых Греков проскакал под верными выстрелами. Послал к задним сказать, чтоб не входили в лес, но не знал, как воротить Грекова, дабы торопливостью не окуражить французов, тогда наверное казаки будут все побиты.

В эту минуту является ко мне австрийской службы офицер, ехавший за нами из любопытства, а также скоро подъехал нашей службы офицер от егерей, которые оба говорили по-французски. Воспользовавшись сим, послал я обоих по двум малым стежкам с тем, чтоб они платками дали французам разуметь, что они парламентеры; а когда допущены будут, то предложили бы сдаться военнопленными, без малейшей отсрочки времени, и что в противном случае атакую их и побью. Скоро посланные мои воротились, сказав, что генерал сдается безусловно. Сей генерал, которого фамилию забыл, вслед за ними явился, которого просил я с учтивос-тию, чтоб войско его, проходя мимо меня в порядке, клало бы свое

Стр. 280

оружие, а его превосходительство оставался бы при мне, — что все с большою тихостью и было исполнено. Пропустя пленных, возвратил я шпагу генералу и при офицере просил явиться к генералу Розенбергу, что и офицеру нашему приказал. Чрез минуту после сего прискакал ко мне полковник Греков, и все казаки скакали во все ноги за ним. Греков, проехав узкие места, встрелся на обширной долине с свежими, сильными неприятельскими войсками, которые хотели атаковать его и могли бы отрезать, тогда он принужден бы был сдаться; но он, не подвергая себя и казаков таковой опасности, ретировался по-казачьему — во все ноги.

Я приказал казакам поспешно переходить чрез опасный мост и далее ретироваться. Полковник Греков прицелил взятую у французов пушку и распорядил так, чтоб несколькими выстрелами на-несть большой французам вред, которые и не замедлили явиться пред нами. Я же хлопотал, дабы узкое место наши скорей прошли, ибо не можно было иначе отступить, как один за другим. В минуту, когда я наиболее был занят, раздается близ меня ужасный звук и треск, так что столкнуло духом сажени на две меня с места; а когда я остановился, увидел, что полковник Греков кружился как куб, недалеко от меня, и что несколько казаков опаленных лежало на земле, но, к счастию, все оставались живы. Сие случилось оттого, что полковник Греков приказал разбросанные заряды снесть в одно место, и положили близ и впереди пушки, которые при первом выпале взорвало. Полагать надо, что французам досталось еще хуже, и они в беспорядке отступили. Мне донесли, что первую пушку не могут протянуть чрез лес; почему приказал я сию бросить в речной провал, а с остальными поспешил к корпусу. Французы не смели преследовать нас, и мы благополучно возвратились.

Генерал Розенберг отдал приказ: на будущий день рано следовать к армии; казаки должны идти вперед — что и выполнено. На заре мы потянулись по самой узкой тропинке, пешие, ведя за собой лошадей, и один за другим. Стоя на одном пригорке, я смотрел, дабы уровнить лучше марш, но получил приказание поспешить мне, лично, к фельдмаршалу. Поехал я к генералу Розенбергу доложить о том и испросить позволения, которого нашел впереди, на небольшой площади, со многими генералами и офицерами, сидящего при огне, в сарае, где варилась в казанке (котелке) с маслом каша. Взойдя в сарай, я ожидал, что его высокопревосходительство отдаст мне справедливость и скажет что-либо в похвалу донских казаков, но весьма обманулся. Он просто спросил:

— Зачем вы приехали и идут ли казаки?

Стр. 281

На что со всею учтивостию я ему обо всем донес, как и о полученной мною записке.

— Надо выполнить, — сказал Розенберг, — вы можете ехать, поручив полки старшему.

При сем случае генерал-лейтенант, шеф того полка, который был в подкреплении казачьих пикетов, которого фамилию не припомню, встал, взял мою дружески руку и так сказал:

— А! Мой милый донских казаков начальник! Как я рад, что вижу тебя здорового. Вчера как ретировался и увидел, что твои полки становятся в линию против неприятеля, подумал — что такое они затевают, да еще против пехоты регулярной? Слышу военные клики, вижу — казаки летят на неприятеля, врезываются в колонны оного и не верю глазам своим. Наконец вижу — французы бежат. Я стал на колени, возвел очи к Богу о молил Его, чтоб вам помог, а сам все еще не верил успеху.

Рассказывая сие при всех, он плакал; но генерал Розенберг и тут ничего в похвалу нашу не сказал, а другие, как я заметил, и на сказанного выше генерал-лейтенанта косо смотрели. Я выпросил позволение быть участником хорошей каши и, съев ложки две, как ее мало и было, поехал далее.

Я нашел фельдмаршала Суворова, прошедшего чрезвычайно критическое место, между горою непроходимой высоты и большим глубоким озером, где хотя весьма узкая дорожка была, но она завалена была вся величайшими каменьями. Сие место защищали французы, но российские пехотные герои штыками опрокинули неприятеля и прошли. Фельдмаршал весьма милостиво меня принял и благодарил как лично меня, так и всех чиновников и казаков, а все другие молча со мною встревались, и я, чувствуя оскорбление, молчал. За отличие в делах при селении Мутенталь я награжден орденом 1-го класса св. Анны.

По соединении всех войск, велено мне с полками своими идти вперед, по тропинке очень узкой, по косогору проложенной. Я выступил при наступлении ночи. В самое то время пошел снег и довольно сделалось холодно. Дорожка очень осклизла, отчего, ос-клизаясь, лошади многие упали вниз, в пропасти, и все там убивались всмерть. Казаки, от сожаления о своих лошадях, с которыми они теряли и седла и все, что имели запасного платья, сокрушенно терзались, и некоторые в голос рыдали. А сам я стал чувствовать себя чрезвычайно больным; лошадь мою не могли весть за мною, и я всех ближних ко мне, как собственных моих людей, так и казаков, потерял из виду. Болезнию до того был доведен, что как бы (находился) в забытьи. На одной малой равнине, своротя в сторону, я сел, ища глазами тихого места, дабы укрыться от ветра и стужи.

В сем положении увидел меня казак, представил свою лошадь, как очень смирную, чтоб я, взявшись за хвост оной, шел далее, в

Стр. 282

чем я и послушался его. Взобравшись на хребет горы, я сел на оную лошадь и поехал далее искать передних своих, от которых далеко я отстал. Я нашел, что все передние, собравшись в кучу, стояли и почти все плакались на участь свою: надо было спускаться с превысокой горы, а не могли найти для сего удобного места; все же отважившиеся испытать скатились вниз и уже не возвращались, в том числе был и полковник Греков. Ночь была очень темная, да к тому же при большом холоде дула и большая метель. Несколько молодых офицеров из пехоты зашли сюда с самыми передними; пленные французы, которые весьма легко были одеты, еще больше страдали и умирающим голосом вопили. Видя сие, я долго затруднялся, как бы участь нашу улучшить. Все ро-зыскания найти какую-нибудь возможность сойти с горы — остались тщетны.

Тогда я приказал связать лошадей одну к другой головами плотно и составить из них круг, в середину которого поместил людей, слабейших в средину, и так пробыли мы до света, чем и себе много помог. Да и тут, ежели бы мой человек не запасся шубою и одеялом, то бы я не вынес. В сем положении до рассвета мы оставались, и ни одного из россиян не умерло, кроме того, что некоторые поморозили члены, а из французов, сколько помню, умерло три человека. И когда развиднело уже, долго не находили мы возможности спуститься с горы; но наконец нашли от ручья болотистое место и не замерзлое, а как грязь не весьма топкая была, то только способствовала лошадям, хотя с нуждою, сходить.

Спустясь в долину, мы отдохнули, да и сделалось тепло, но теплота испортила более тропинку, а надо было проходить весьма тесное место, которое упавшим с горы превеличайшим камнем сделалось почти непроходимым, ибо кто оскользнется, тот и упадет вниз дефиле, глубины чрезвычайной. Особо опасно было для лошадей, из десяти которых падало три и более, и все убивались. Сие место я с крайнею нуждою, по болезни своей, прошел, и когда увидел ровное место, что можно ехать на лошади, то, севши на одну казачью лошадь, потому что своей не нашел, поскакал с тем воображением, чтоб найти домик и там дожидать уже смерти. Увидев маленькое селение, я столько обрадовался, что не знаю, бывал ли я когда в таком утешении, и в первый двор въехал; вошел во двор и встретившегося старика спросил: могу ли я найти место, где лечь и чем укрыться?

В сей момент отворяются в боку другие двери, выходит человек и говорит ко мне чистым французским языком, с тоном знакомого. Я не угадываю его. Тогда он мне сказал, что он тот фран-

Стр. 283

цузский генерал, которого при Мутентале я взял в плен; при том сказал, что он видит меня больного и готов сделать помощь; что у него приготовлен хороший горячий суп, и советовал мне его напиться. Я это сделал и, по его же попечению лег в хорошую постель, укутавшись теплым одеялом, отчего, когда я проснулся, нашел себя несколько вспотевшим. Тут мои люди нашли меня, и я, севши на свою уже лошадь, доехал до одного хорошего городка без всякого припадка, кроме того, что все оставался очень больным. Я сыскал искусного лекаря, которой весьма мое здоровье улучшил, так что без нужды я мог сносить марши. При том сей лекарь уверил меня, что без помощи и благодеяния препочтен-нейшего моего пленника (французского генерала) едва ли бы я доехал до его рук; за что всегда благодарю я его превосходительство, моего пленника, и считаю его моим от напрасной смерти избавителем».

Казачьи полки вообще деятельно участвовали во всем трудном движении войск Суворова чрез горы к Альторфу, а также в жестоких боях с неприятелем в долине Муттен, у Швандена, Глариса, в бедственном переходе чрез гору Ринген-Копф к Па-никсу, в спуске к Планцу и движении к Фельдкирху ; по соединении же всех русских корпусов на берегах Боденского озера и казачьи полки расположились, со всею русскою армиею, на зимних квартирах в Баварии. К восьми полкам Денисова присоединились еще два казачьих полка, с войсками генерала Римского-Корсакова бывшие. На обратном марше в Россию все казаки разбиты были по корпусам, а Денисов с тремя полками сопровождал фельдмаршала.

Донесение Суворова имп. Павлу I от 3(14) октября, из Фельдкирхена (после совершенного уже трудного перехода чрез громады Альпийских гор):

«На каждом шаге, в сем царстве ужаса зиящия пропасти представляли отверз-тые и поглотить готовые гробы смерти. Дремучие, мрачные ночи, непрерывно ударяющие громы, льющиеся дожди и густой туман облаков при шумных водопадах, с каменьями с вершин низвергавшихся, увеличивали сей трепет. Там является зрению нашему Сен-Готард, сей величающийся колосс гор, ниже хребтов которого громоносные тучи и облака плавают... Все опасности, все трудности преодолеваются войсками В. И. В., и при таковой борьбе со всеми стихиями неприятель, гнездившийся в ущелинах и в неприступных выгоднейших местоположениях, не может противостоять храбрости войска, являющегося неожиданно на сем новом театре: он всюду прогнан»... «Казаки под командою генерал-майоров Денисова и Курнакова много тут способствовали; последний из сих, поразив и пленив неприятеля на левом фланге, бросился чрез реку Муттен вброд и вплавь, опрокинул по горам и в лесу неприятеля, засевшего в каменья, вытеснил спешенными казаками; первый же, Денисов, пробрался с левого фланга чрез горы и лес, и продолжал неприятеля гнать пока место позволяло»... казачьи полки открывали рассеянного неприятеля в выгодных для его местах, мнящего на некоторое время удерживаться: крупно с пехотными били и брали в полон».

Стр. 284

«В Праге князь Суворов прожил несколько недель, где делали ему многие особы угощения, в которых я также участвовал и пользовался фельдмаршала особым расположением. По выступлении из Праги наши войска шли прямо на Краков, где со мной никакой не случилось замечательной встречи. По входе в Краков я сделался болен так называемою болезнию грипп и пролежал несколько дней, но, благодаря Провидению, избавился от оной, только оставался долго слабым, почему впервые принужден был ехать во время марша в коляске, к тому ж холодная и снежная зима в сие время была. Я благополучно прибыл к пределам Дона, быв в беспрерывном походе и военных действиях два года».

Войсковой атаман, генерал от кавалерии Василий Петрович Орлов принял Денисова с большим отличием и отдал по войску приказ — не употреблять прибывших с Денисовым из похода казаков ни в какие службы в течение целого года. С тем вместе атаман объявил, «что государь император пожаловал Войску Донскому, за отличную службу в Италии донских казаков, под командою моею бывших, богатое знамя с приличною надписью». По сдаче полковых знамен и по роспуске в дома казаков Денисов прибыл в свою станицу.

Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация вверху страницы. Разбивка на главы введена для удобства публикации и не соответствует первоисточнику.
Текст приводится по изданию: А.В. Суворов. Слово Суворова. Слово Современников. Материалы к биографии. М., Русский Мир, 2000
© «Русский мир», 2000
© Семанов С.Н. Сост. Вступ.ст., 2000
© Оцифровка и вычитка – Константин Дегтярев (guy_caesar@mail.ru)


Hosted by uCoz