Оглавление

В.М. Бокова 

О "Записках" М.П. Загряжского

Мемуары, посвященные второй половине XVIII в., немногочисленны. В числе наиболее известных — воспоминания А.Т.Болотова, Ф.Ф.Вигеля, С.Н.Глинки, Л.Н.Энгельгардта и др., — все людей мыслящих, многое и многих видевших, запомнивших и описавших; здесь и картины исторических событий, и портреты государственных мужей и деятелей культуры, и придворные сцены, и собственные рассуждения...

«Записки Михаила Петровича Загряжского (1770-1811)» не таковы. Читатель не найдет здесь ни эпических картин, ни имен мыслителей или поэтов, ни характеристик известных людей. Сфера записок М.П.Загряжского (1770-1836) — повседневная жизнь с ее мелкими и мельчайшими событиями, и притом жизнь человека, не обремененного излишним образованием, чуждого каким бы то ни было умственным интересам, совершенно аполитичного, — обычного, рядового человека, каких тысячи. И в этом их ценность и уникальность.

Все, что известно об М.П.Загряжском, читатель найдет в самих воспоминаниях. Дворянин, с младенчества записанный в полк, как было принято в екатерининские времена, кое-как обученный, он еще ребенком начал военную службу, сделал две кампании (как тогда говорили): Турецкую и Польскую, затем вышел в отставку. После смотрин многочисленных невест женился; думал, что по расчету, а оказалось — по любви... Жил в деревне, вел хозяйство, служил по дворянским выборам. Нажил кучу детей, схоронил жену, дождался внуков, наконец, умер сам. Типовая биография, типовые обстоятельства... Типовые для своего времени и своей среды — среднепоместного дворянства второй половины XVIII века.

В Воспоминаниях немало примечательного. Ну вот, скажем, жизнь и быт молодого военного человека. Многое, несомненно, здесь удивительно и курьезно — и едва ли не двенадцатилетний мальчик в роли генеральского адъютанта, и рядовой, «отсидевший» ноги караульному унтер-офицеру... Но, пожалуй, самым неожиданным будет представший перед глазами внутренний «срез» русской армии последних десятилетий XVIII века. Тут, несомненно, поразят, например, те отношения, которые увидит читатель между победителями и побежденными — что в Турции, что в Польше... Но не менее удивительна и сама армия, какой она предстает со страниц записок. Ведь, в сущности, большин-

Стр. 81

ство из нас о тогдашней армии ничего не знает. Со школьных лет смутно представляются несчастные, забитые солдаты, взятые «от сохи», от ужасов крепостного права, и попавшие в новое крепостничество к офицерам-держимордам, на фоне которых только и выделялся, что Суворов с его человечностью.

И вот она перед нами в записках Загряжского, эта крепостническая армия. И что же? Солдат — спокойный, раскованный, без малейшей приниженности, сознательный. Офицеры — отнюдь не тираны, относятся к рядовым с симпатией и добродушием... И создается впечатление, что сам дух этой армии, в которой поощрялась инициатива и воспитывалось чувство чести, готовил грядущие Очаков, Альпы, Бородино.

Кроме «войны» в записках Загряжского есть и «мир». И в этой мирной жизни чего только не встретишь: и странную методу .домашнего обучения, и диковинные нравы учебных заведений, и достойные Гоголя сцены семейного имущественного раздела, и азартные троечные гонки, и поездки на богомолье... И, наконец, подлинную энциклопедию тогдашних любовных отношений, в которой есть все: первый эротический опыт, техника флирта, посещение «дев радости», мгновенный и грустный походный роман, идеальное, платоническое увлечение, наконец, сватовство и женитьба, после которой, что показательно, эротика из воспоминаний исчезает.

«Записки» необыкновенно отчетливо рисуют и личность самого автора. Есть в нем, пожалуй, что-то от Петруши Гринева, только поставленного в совсем иные, нежели у Пушкина, обстоятельства.

Загряжский, прежде всего, человек чрезвычайно цельный. Он лишен каких бы то ни было «комплексов»; колебания, как и угрызения совести, ему не свойственны. Он всегда доволен собой и миром, принимая действительность такой, какова она есть. Ему легко и вольготно в устоявшихся нормах и обычаях, и поэтому он до мозга костей человек своей эпохи.

Он далеко не глуп, но умственный кругозор его узок, память девственна... Заметьте, как и что он вспоминает на старости лет — какие мелкие события, какие несущественные разговоры, и с какими подробностями... И каков отбор: бывал в театре, но ни одного описания театральной постановки; ездил на дворцовые балы, но ни одного не счел достойным увековечения. Его не интересует политика, он равнодушен к книгам, зато подробно и с восторгом описывает образцовый коровник, виденный где-то в Польше! Запросы души его сполна удовлетворяются охотой, скорой ездой, песельниками... Тут и страсть, и упоение, и азарт — причем азарт чисто русский.

Цельность Загряжского проявляется и в том, что он совершенно свободен от злобы, зависти, предубежденности — будь она сословная или национальная. И неприязнь его, и ссоры всегда личностны и удивительно добродушны, — в сущности, он ни о ком не пишет плохо.

И вот еще что необыкновенно: почти не учившийся, мало читавший — разве что под старость на покое стал заглядывать иногда в ро-

Стр. 82

маны, — он пишет хотя и безграмотно, но чрезвычайно хорошо, язык точный, гибкий, образный, описания емки и лаконичны, каждый персонаж как на ладони, — и при этом сохранено ощущение живой разговорной речи двухсотлетней давности... Замечательно в старину умели писать мемуары!

Записки М.П.Загряжского публикуются по автографу, хранящемуся в архиве известного историка, издателя журнала «Русский архив» П.И.Бартенева (РГАЛИ. Ф.46. Оп.2. Ед.хр.248). Рукопись готовилась к печати: сохранились редакторские пояснения, сделанные на полях и между строк карандашом (рукой П.И.Бартенева?), но публикация не состоялась — возможно, из-за чрезмерной, на взгляд читателя второй половины XIX века, фривольности изложения.

В настоящем издании опущен лишь приложенный к запискам самостоятельный отрывок «Сочиненная 1812 года во время нашествия французов и с протчими иноземцами на Москву сказка».

Орфография и пунктуация текста приближены к современной. Сохранены некоторые языковые особенности, характерные для речевой манеры мемуариста (квартера, ндравиться, порудчик, фелдмаршел и т.п.). Фамилии и географические названия даются в транскрипции автора (при наличии двух редакций — в первой из них).

Стр. 83

Оцифровка и вычитка -  Константин Дегтярев, 2005

Текст приводится по изданию: 
Лица. Биографический альманах. Вып. 2 
Редактор-составитель А.А. Ильин-Томич. Феникс: Atheneum, М., Спб.: 1993
©
«Феникс», 1993
©
В.М. Бокова, 1993, комментарии

Hosted by uCoz