|
Маркиз де Шетарди Маркиз де-ла Шетарди в России 1740-1742 годов
Извлечение из письма Де-ла-Шетарди 17 декабря 1741 г. Стр. 404 Вследствие слухов о походе шведов, 5 декабря в первом часу по полудни, отдали приказ по всем гвардейским полкам быть готовыми к выступлению в Финляндию. Семь гренадер перваго из этих полков, называемаго преображенским, пришли в тот же день, между 11 и 12 часами ночи, к принцессе Елизавете и представили ей, что они накануне удаления и не в состоянии более служить ей, так что она совершенно остается в руках своих неприятелей, следовательно не нужно терять ни минуты, почему они и пришли, чтобы вести ее, если она сама не сдастся на их предложения (qu'il n'у аvаit dоnс раs un mоmеnt а реrdre еt qu'ils аllаiеnt l’аmenеr, si еlle nе sе rеndаit раs еllе-memе а lеurs rерresentаtiоns). Принцесса спросила, может ли она положиться на них? Их готовность высказалась вполне в данных ими уверениях, и принцесса не коле- Стр. 405 балась более. Она села в сани своего камергера, который сопровождал ее с двумя офицерами из ея дворца. Только с этими тремя лицами, она поехала в казармы преображенскаго полка прямо в помещение гренадеров, из которых многие ожидали ее. Собравши их значительное число в одну большую комнату, она сказала: «вы знаете, кто я, хотите ли за мною следовать?» Все отвечали, что она может им приказывать, а они готовы исполнить свою обязанность, как храбрые солдаты. «Я не хочу, чтобы вы таким образом служили: вы мои дети, все состоит в том, чтобы знать, готовы ли вы умереть со мною, если надобно?» Они все поспешно дали клятву. Тогда первая забота ея была приказать разломать сложенные в той же комнате барабаны, чтобы нельзя было ничем произвести тревоги. Узнав, что это было исполнено, она взяла крест, встала на колени, и ея примеру последовали все. «Я, сказала принцесса, клянусь этим крестом умереть за вас, клянетесь ли вы сделать то же самое за меня?» Клятва была единодушная. «Так пойдемте же, и будем только думать сделать, во что бы то ни стало, счастливым наше отечество!...» Гренадеры, не довольствуясь, что последовали за ней, дали еще друг другу обещание сохранять глубокое молчание и приколоть штыками перваго, отступившаго хотя бы на один шаг. По мере того как проходили мимо казарменных помещений, они стучали в двери и вызывали тех, которые там жили. Этим способом собрана была очень быстро целая рота гренадер в 300 человек. У каждаго было с собою по шести зарядов и по три гранаты. В то же время отправили отряд к фельдмаршалу Mиниху, как жившему дальше прочих, известить унтер-офицера его караула, которым он начальствовал — тот был предупрежден заранее — захватить генерала и привести его с Стр. 406 подчиненными унтер-офицеру гренадерами во дворец Елизаветы. Проходя большою улицою Невским проспектом, арестовали гр. Головкина и барона Mенгдена. Принцесса Елизавета, опять в санях, окруженных гренадерами, достигла конца проспекта, который прилегает к адмиралтейству. Отсюда послали 20 гренадер объявить домовый арест обер-гофмаршалу (Левенвольду) и морскому генерал-коммиссару Лопухину, которых дома были смежны, и караулить их, не спуская с глаз. Между тем 30 других гренадер отделены были для арестования графа Остермана, котораго и перевезли к принцессе Елизавете с тремя генералами Стрешневыми, его шуринами. Чтобы делать менее шума, гренадеры сочли необходимым для принцессы Елизаветы встать с саней в том же месте (на конце Невскаго проспекта). Едва она сделала несколько шагов, как некоторые ей сказали: «матушка, так нескоро, надо торопиться!». Но приметив, что принцесса хотя имела твердую поступь, однако не могла за ними поспеть, они подняли ее и несли таким образом до двора зимняго дворца. Прежде всего и здесь приняли ту же предосторожность относительно барабанов. Принцесса пошла прямо в караульню: «Проснитесь, дети, сказала она, и слушайте меня: хотите ли следовать за дочерью Петра I? Вы знаете, что корона принадлежит мне; меня оскорбляют, и это отражается на всем бедном народе нашем: он стонет под игом немцев. Освободимся от наших мучителей!» Офицеры, которых она спросила потом, что они о том думают, колебались высказаться ясно. «Арестуйте этих людей, я вам приказываю, повинуйтесь мне! « За приказом последовало тотчас исполнение, оно бы даже превзошло его, когда бы Елизавета не удержала ружья у солдата, хотевшаго приколоть штыком одного из тех офицеров. Гвар- Стр. 407 дейские солдаты выказали неизменную волю (lа vоlоnte а lоutе eрrеuvе), почему принцесса разделила свой отряд и осталась окруженною 10 гренадерами. Она приказала сначала обезпечить все лестницы и выходы, остававшиеся не занятыми. Часть гренадер, которым она предварительно внушала не употреблять, под страхом примернаго наказания, никакого насилия и дурнаго обхождения с принцами и принцессами, направились тогда к покоям царя, принцессы его сестры, правительницы и принца брауншвейгскаго. Караульные при них тем менее выказали сопротивления, что они, будучи выбраны во внутренний караул из гренадер же, нисколько не противились, как только увидали своих товарищей. Несколько гренадер, имевших повеление арестовать молодаго графа Mиниха и привести его, подобно прочим, к принцессе Елизавете, исполнив это, окончили таким образом то, что оставалось сделать, и трое саней, которые она приказала взять, были употреблены для отправления царя, принцессы его сестры, принца брауншвейгскаго, правительницы и ея фаворитки девицы Mенгден. Принцесса Елизавета, в некотором от них разстоянии, занятом половиною ея провожатых, из которых остальные замыкали шествие, следовала в санях и прибыла в свой дворец. Все арестованныя лица были там собраны менее, чем в полчаса, благодаря принятым предосторожностям и мерам. Жены, сестры и родственники этих лиц, арестованныя по своим домам, были под зорким караулом, и принцесса Елизавета была тем более довольна, что ни с кем не обошлись дурно, за исключением гр. Остермана, который за то, что хотел внушить страх и говорил слишком с малым почтением об этой принцессе, испытал первыя движения усердия, на которое могут быть способны солдаты. Стр. 408 Чтобы воспользоваться таким счастливым началом, 20 оседланных лошадей поспешно и вдруг перенесли гренадер в разныя части города, чтобы там предупредить, возмутить и разшевелить всех тех из народа и гвардейских полков, которые встречались по дороге. Солдаты, бывшие на карауле во дворце, были оттуда посланы взять все знамена и отнести их к принцессе Елисавете. Три доверенныя лица, сопровождавшия ее, отправились с своей стороны на многих санях с гренадерами к знатнейшими лицам из духовенства и гражданских чинов для побуждения их немедленно ехать с ними к принцессе Елизавете, что все и исполнили без малейшаго прекословия. Так как фельдмаршал Ласси был один из первых предуведомлен и так как, он выказал чистосердечную преданность, не дававшую повода сомневаться в готовности, с которою всегда служил он крови Петром I, то с прибытием во дворец для него открылась деятельность: он исполнял обязанности главнокомандующаго, и вследствие его приказаний скоро собрались семь полков, стоявших здесь в гарнизоне. Командующие гвардейскими полками (случилось так, что за отсутствием принца брауншвейгскаго, они находились под начальством наследнаго принца гессен-гомбургскаго, как единственнаго подполковника) употребили ту же меру. Между тем как эти войска сбирались и окружали дворец принцессы Елизаветы, князь Черкасский, великий канцлер и министр кабинета, Бреверн, секретарь кабинета, и Бестужев, недавно вызванный из ссылки, работали над редакциею указа и формы присяги и распоряжались об отправке повелений, которыя надобно было разослать по губерниям, по соглашению с кн. Трубецким, генерал-прокурором и некоторыми членами сената. Так про- Стр. 409 должалось до 8 часов утра, и в этот промежуток времени мужчины, являвшиеся с поздравлениями к принцессе Елизавете, были принимаемы с благосклонностью, окончательно привлекшею к ней все сердца, и с спокойствием, являвшим совершеннейший героизм. Будучи признана тогда государынею всея России, Елизавета возложила на себя орден св. Андрея, объявила себя полковником трех гвардейских пехотных полков, конной гвардии, кирасирскаго полка и приняла поздравление от первых государственных чинов. Войска и народ, к которым она показалась е балкона, выразили такую радость, что лица, жившия в Петербурге лет с тридцать, признаются, что подобной не видали ни при каком другом случае. Гвардейцы, по рядам которых она хотела пройтись, не смотря на жестокую стужу, выразили за то свою признательность тысячью радостных восклицаний. Этот восторг, который был всеобщим, увеличивался еще от надежды на скорое заключение мира, надежды, возбужденной чтением гвардейцам манифеста, который недавно был распространен шведами. Тотчас, по возвращении в свои покои, царица начала принимать дам. Было около двух часов, как оне удалились. Фрейлины царскаго величества, по ея приказанию, служили до той поры принцессе брауншвейгской и проводили с нею время. Так как оне были обязаны следовать за царицей, то принцесса брауншвейгская велела напомнить ей, что она обещала оставить при ней для утешения девицу Mенгден, почему и просила не разлучать ее более с нею. Царица велела сказать, что принцесса совершенно вольна в этом и даже может назначить число лиц, которых пожелает оставить при себе для услуг; при чем просила быть уверенною, что ей не будет отказано ни в чем, чтобы могло служить для ея успокоения. После того царица Стр. 410 тотчас же отправилась в зимний дворец. Войска окаймляли улицы, воздух повсюду наполнялся криками виват; гренадеры, товарищи ея подвига, окружали ея сани с гордою уверенностью и с неописанным восторгом. Все окна были наполнены множеством народа. Как только царица прибыла во дворец, те же гренадеры на перерыв один пред другим заняли все его входы. Те, которые стояли на карауле, никак не допускали потом сменять себя. После короткаго отдохновения, царица отправилась в церковь для присутствования на молебне. При отъезде туда, к ней пристали все преображенские гренадеры: «Ты матушка, говорили они, видела, с каким усердием мы помогали твоему справедливому делу: за это мы просим только одной награды — объяви себя капитаном нашей роты, и пускай мы первые присягнем тебе на вечную верность.» На эту просьбу было тотчас же соизволено и вызвало у гренадер полное одобрение (Un аррlаudissеmеnt generаl!). Царица желала, чтобы капитан Дидерон, взятый в плен при Вильманстранде адъютант генерала Врангеля, мог видеть все происходившее и разсказать о том, как очевидный свидетель. По этому поводу она позвала его в 4 часа утра и удержала до 5 вечера, а потом объявила ежу, что он свободен и может уехать. Чтобы доказать, что он более не пленный, она сама возвратила ему шпагу и приказала выдать ему 500 червонцев на путевыя издержки. Фельдмаршал Mиних, гр. Остерман и барон Mенгден, как более преступные и виновные, в 6 часов перевезены были в крепость. Пред тем лишили их всех орденов, которыми были они награждены. © Вычитка и оформление – Константин Дегтярев (guy_caesar@mail.ru), 2005
|
