А.К.Карпов. Записки полковника Карпова

3 генваря выступили мы против бунтующаго Черниговскаго пехотнаго полка баталиона подполковника Муравьева Апостола[i], в самую дурную вьюгу ночевали в городе Ровно, оттуда пошли на Клеван, узнавши, чтоМуравьев разбит, мы дневали в деревне близ Клевана и 8 числа выступили обратно в Тучин, чрез местечко Александрию в Тучин пришли 10 генваря, 12 присягали Николаю. В генваре, феврале, марте, апреле и мае месяцах забрали всех заговорщиков против правительства.

Мая 13 выступили в лагерь к местечку Млырову, тут в лагере узнал я, что полковник Бирюлин назначен бригадным командиром 24 артиллерийской бригады, а на место его назначен командиром 2 легкой роты капитан Ярошевский. Придя в Тучин, до ноября месяца стояли мы покойно. Ноября 28 узнал я чрез газеты, что меня перевели в 3 артиллерийскую бригаду, и выключили меня из списков прежней роты 28 декабря, я получил прогоны, отправлялся из роты 3 генваря 1827 г. Поехал из Тучина на местечко Гущу, Аннопол, Славет, Шепетовку, Судыково, на местечко Полонное, на Бердичев, а с Бердичева в город Таращу, куда приехал 10 генваря 1827 года,

В гороц Таращу приехавши, не застал я начальства, на 3 день приехал полковник Эйлер, а чрез день приехал новый бригадный командир полковник Нольде. 16 числа полковник Эйлер сдал бригаду и роту полковнику Нольде, 26 января полковник Нольде приказал из 3 рот составить учебную команду, и поручил мне учить оную, а сам поехал встречать жену,

я остался бригадным и ротным командиром, прибши чрез 25 дней, подписавши месячныя бумаги, опять уехал к жене и был почти месяц, наконец приехал с женой, потом поручил мне привести в порядок все в роте заряды, что мною и сделано. Марта 28 числа я узнал, что меня назначили командиром 5 резервной батарейной роты, 5 артиллерийской бригады, из газет я увидал, что назначение меня командиром последовало в Высочайшем приказе. 16 марта получил я отправление. 10 мая я выехал яз Таращина в Новгородскую губернию и уезд в село Минюши. 11 мая ехал чрез местечко Белую Церковь, городъВасильков Киев, где был в пещерах и во всем монастыре в лавре, из Киева поехал на Броворы, Семиполки, город Козелец, на станции Чемер, Красное, потом в город Чернигов на станцию Рощи, Буровку, Боровая корчма, Добрянки, Песочная буда, город Белица, на станцию Костюковичи, Особини, Шопотовичи, Чегерак, Боровая, Литвиновичи, Глинка, Прополек, Рябовичи, Кутня, город Могилев, Добрейка, Шклов Александрия, город Орша, станция Орехи, город Бабиновичи, станция Половики, город Витебск, станция Гапоновщина, город Сураж, Шалыково, Усвяты, Сеньково, город Великие-Луки, станция Недомерки, Прискуха, Михайловский погост, Бежаницы, Ашева, Сороклво, Дуброва, город Порхов, с Порхова на Сильцу, на Мшагу, с Мшаги в село Минюшу с Минюпш на биваки, всего проехал я от Таращи до Веретья ... верст во всю дорогу, прогоны платятся по 8 к. на версту и лошадь; я приехал в роту 31 мая. 2 числа июня принял роту, 4 явился бригадному командиру подполковнику Дзишканцу, [ii]июня ездил в город явился генералу Эйлеру, города по дороге мною проехавшие, кроме Киева, Чернигова, Могилева Витебска, Порхова, Великих-Лук все весьма худы, из числа худых по нужде можно выкинуть Васильков и Шклов.

9 октября я перешел в бивак при деревне Ванце, вновь мною выстроенной, но часть роты на работу перешла еще 11 июля, а остальные в сентябре месяце, люди сей роты стояли в сараях по 25 октября, а 25 октября введены были в новые дома для зимы. По приезде моем в роту я, кроме неудовольствия, ничего не видел. 4 декабря был у меня ротный праздник Святой Варвары и посетили меня первый раз все офицеры, которые со мной служат; более в 1827 г. добраго ничего не случилось.

1 генваря я был в Новгороде с поздравлением Новаго Года у корпуснаго командира князя Шаховскаго, у генерала Эйлера, и у всех начальников. По причине холода 28 градусов мороза по Реймурову термометру, я должен был остаться в городе и 2 генваря. 3—приехал Ванец[iii]. Генерал Эйлер, смотрел у меня роту... мая, и нашел во всех частях исправною, и я получил благодарность отличную, от всех прочих ротных командиров, как значится в приложенной сей книге приказа, я также получил благодарность от Государя за осмотр роты 1827 г. В 1827 г. осматривал по приказу корпуснаго командира начальник штаба генерал маиор Герман, который меня благодарил за исправность роты лично.

Декабря 4 я назначен был командовать бригадою резервных рот 2 артиллерийской дивизии, и 23 артиллерийской бригады, я принял бригаду генваря 1829 г.

В течении всего времени во время бытности моей ко мандиром роты, и находясь в военном поселении на работе я еще не говорил об ономь по той причине, что еще не во все был вникнувши, а буду говорить после что мною замечено хорошаго и дурного.

1 генваря я был так же с поздравлением своего начальства в Новгороде, и ничего достопримечательнаго сказать не могу, кроме только того, что все поздравления есть — не что другое, как одна суета.

По увольиению от службы полковника Здичканца, я вступил в командование бригадою резервных рот; 2 артиллерийской дивизии. 23 артиллерийской бригады, всего 4 ротами, с генваря 1829 г. до мая месяца ничего не случилось. В мае смотрел мою роту инспекторским смотром генерал лейтенант Эйлер и и был оной доволее во всех частях, резервными ротами командуемой мною бригады; 4-ой штабс капитана Радецкаго, не был доволен за то, что отправленныя в ломбард подполковником Дзичканцом артельныя деньги 1000 р. не получен был билет и за то еще что подполковник Дзичканц для про-довольствия своих людей брал экономический провиант из роты, хотя при отставке и хотел внести за забранную муку 100 пудов деньги по вольной продажной цене, но все люди в роте состоящие не приняли от полковника Дзиканца денег, и не хотели взять натурой провианта обратно, единодушно все ему провиант подарили. А по прошествии 4 месяцев на смотру объявили претензию несколько человек что экономический забранный провиант подполковником, они ему не дарили за что подполковник Дзичканец возвратил деньги сполна и со стыдом завез провиант, а новый командир, штабс капитан Радецкий был за сие арестован на 3 дня с содержанием на гаубвахте, тогда как при приеме роты никто из нижних чинов ему Радецкому, никакой претензии не обявил, а вся рота объявила, что на прежняго командира они показать ничего не могут, и всем довольны. В поселении веруют солдату во всем, что бы он не показал на командира[iv], хотя было не справедливо и ежели бы командир доказал выдуманную ложь, то солдат остается без наказания, только переведут в другую роту, чтобы

командир не мог ему мстить, командир во всяком случае штрафуется и не принимают от него никакого оправдания, а в 23 бригаде, в роте капитана Барановича за претензию взыскали с Барановича 120 р. за проданный ротою экономический провианг, и солдатами вырученныя деньги употреблены в их пользу. Для прекращения претензии, и удовлетворекия. солдат, я ездил 2 раза, и по сему же случаю 2 июня ездил в Новгород с объяснением к генералу.

6 сентября я ездил с полковником Кикенапом осматривать зимних конно-рабочих команд в Австрийской наследной округе[v], а 11 сентября смотрели такой же обоз в округе 1-го Карабинернаго полка[vi].

10 августа был экзамен всем артиллерийским офицерам в биваке поручика Житкевича, в этот же день посетил меня сам капитан Баранович 3 сентября адъютант подпоручик Браунс, придя ко мне с претензией, что его бивак от сильнаго дождя течет в пяти местах, я объявил ему, что и мой бивак течет в 13 местах. Будучи не доволен своим бивуаком и вместе с тем и мною, вышел, разсердившись.

Фуражныя деньги на 3 лошади 144 рубля 90 к. я получил 10 сентября, вечером в 9 часов. Сентября 11 в 6 часов вечера посетил меия капитан Баранович, ночевал и 12 числа поутру в 7 часов уехал в Свинорд.

11 числа к вечеру приехал ко мне З-ей поселочной роты командир штабс-капитан Номбри с подозренирм, будто бы моей роты у поселян в Высоком обокрали вещи и он имеет подозрение по оставленной шапке, якобы кузнец ему объявил, что шапка принадлежит канониру Сметанину и что покража сделана с 8 на 9 число сентября ночью и что будто бы Сметанин сказал поселяняну, что это его шапка, но, по справке, нашлось, чтоСметанин 7 числа поутру рано вместе с 5-ю человеками в Новго-

роде при фейерверкере Махине 2-м, а, по прибытии 9-го числа из города вечеру, в 6 часов поутру 10 числа опять отправился в город за солью. Приехал обратно 11-го числа —следовательно подозрение на Сметанина — ложное.

12 сентября посятил меня поручик Виландр и подпоручик Валдау. Гром был 2-го сентября и 12-го сентября, так же 2 сентября река Мщара разлилась с прибытием воды от дождей, так как бывает весной разлитие.

15-го сентября прапорщик Печковский осматривал биваки и нашел негодными. Сие делалось по приказанию корпуснаго обер-квартирмейстера до 17 сентября. В сентябре месяце всякий день был дождь. 18 сентября прибыл ко мне зять Василий Кузьмич. 19 я поехал в Новгород 20 представлял к генералу фейерверкеров и фельдфебелей, в офицеров удостоенных, 21 видел драку фельдфебеля Ветрова, за что 23 сентября он наказан палками сто лозанами 23 сентября зять мой отправился в Петербург, 25 сентября был гром: три сильные удара и дождь с 11 часов до вечера. С 28 на 29 число сентября был первый мороз по термометру близ точки замерзания.

4 октября уехал от меня штабс лекарь Степан Малицкий. с женой Марьей Егоровной в город Николаев. 4 октября первый раз снегом покрыло всю землю и начало вечером мерзнуть. 11 октября осматривал обоз в конно-рабочей № 3 команде.

В биваках при селе Медведе 7 октября осматривал конно рабочий обоз. В биваках при Австрийском штабе[vii], 18 осматривали обоз в последнем округе, 19 осматривал инспекторским осмотром роту каиштана Бабушкина.

6 октября рота 23 бригадн капитана Барановича прибыла ва работу в деревню Ванец, и с оной 108 чело-

век оставлено было для работы в селе Старом Медведе, которые прибыли из сказаннаго Медведя 7 числа в деревню Ванец, а 16 октября обратно отправлены в село Медведь. О расположении роты для зимняго квартирования я был у нолковника полкового командира Томиловскаго и подполковника Горошова, которые явно смеются, что артиллерийския роты унижены до чрезвычайности, утверждали при том, что командиры рот имеют способы строить сами для рот жилища, на 3 положенных лошадях, на заведение коих отпущено по 15 рублей и ежегодно отпускается на ремонт каждой лошади на год 1 р. 87½ коп , а потому оне остаются безсмертныя. 15 р. составляют в нынешнем курсе 3 руб. 75 коп. Я возражал, что лошади употребляются в работу, а именно: 1) доставляют аммуницию по всему Новгородскому поселению для людей, где они находятся на работе; 2) отвозят в госпиталь больных; 3) привозять для людей провиант; 4) отвозят негодный ииструмент; 5) принимают инструменты; 6) привозят угли для починки инструментов; 7) лес на инструменты; 8) посылают за покупкой соли за 60 верст 9) построение для себя квартиры; 9а) доставление для лошадей фуража; 10) доставление при сплаве леса людям провианта и когда случается за 30—40 верст;11) доставление на продовольствие людям продуктов и другия часто случающияся не предвидимо работы, сверх того, надо иметь командиру роты собственныя иовозки, как летния так и зимния, одна колымага составит в год более 50 р., из чего можно заметить справедливость в русской армии на счет ея содержания. Нельзя не удивляться терпению войск, как нижних чинов, которых начальство старается держать в невежестве и даже всеми мерами старается лишить просвещения, тогда как от Государей множество есть указов, дабы всеми мерами давать войску, и народу просвещение, по сему заведены в полках школы для обучения нижних чицов грамоте и

некоторым другим наукам, так-то: арифметике, алгебре, геометрии, истории, географии, фортификации, закону Божьему. Это предписано на одной бумаге и доносится начальству так же на одной бумаге, но не на самом деле, Если разсмотреть все постановления, касающияся просвещения, то выйдет на поверку, что учащиеся в полках и в ротах артиллерийскаго нижние чины, успевшие научиться прочитать с трудом по складам печатную книгу, т.е.азбуку, или часослов,и притом знающих подписать свое имя, считают учеными солдатами, да и самых способных к изучению далее не позволяется проходить в науках. При том на книги и другия потребности командирам и командам ничего не отпускается, а потому и нечего удивляться на дальнейшее просвещение, чего правительство на однех предписаниях, не давая ни каких способов к содержанию школ, при том же требуется от тех солдат, которые обучаются грамоте безпрестаннаго успеха Фронтовой службы и всех обязанностей, какия прочие солдаты должны нести, так что назначенный солдат к обучению грамоте делается в короткое время изнуренным, более нежели всякий преступник, ежели бы он имел совершенную способность к изучению, то охотно делает себя неспособным, и всеми мерами старается, что-бы его выключили за непонятие в науках, а потому часто таковых и переменяют, есть же такие солдаты, кот-рые знают изрядно и другия науки, таковых обыкновенно показывают, якобы оне научилися в службе, и начальство таким успехам верит. Приписывают к старанию командиров таковые успехи.

1 генваря я был в Новгороде с поздравлением у нынешняго начальства, 1 марта так же был в городе ио делам службы.

22 апреля выступил с ротою на работу к Ильменскому озеру в деревню Устрику для плитной ломки, прибыл 23 числа, на работу люди выступили 28 апреля, в тот же день принят и инструмент. Работа производилась урочная и нельзя лучше выдумать к угнетению солдат, как сию работу. Выломили 695½ кубических сажень нагрузка на суда плиты с августа месяца за 450 сажень.

В сентябре в первых числах услышали о страшной болезни холерою называемой, которая открылаись в Астрахани и других смежных губерниях до самой Твери, наносящая смерть чрез 27 и 30 часов.

Из Устрики выступили на работу в Княжий двор и село Медведь 14 ноября, в Медведь прибыли 15 числа и я был без квартиры. Ноября 21 получил известие, что выдали на зимовыя квартиры 1830 р. Декабря 11 выступили на зимния квартиры в Тесовскую вотчину, ночевали в деревне Любинец, 12 числа ночевали в деревне Подборовке, 13 в деревне Речке, а 14 пришли— в Вяжищи во все время была большая мятель и дорога пренегодная. 14 декабря люди разошлись по деревням и расположились весьма дурно, стояли в Вяжищах по 2-е марта 1831 г., а 2-го марта выступили в Кресты, шли на Любунец, Новгород, Броницу, Зайцево и в Крестцы из Крестцов вышли 22 апреля в Новгород пришли 25 в субботу.

Генерал Эйлер смотрел бригаду, церемониалом 4 мая.

1831 год в жизни моей может служить эпохою всех несправедливостей, которыя требовалось исполнить Командующий генерал Эйлер при укомплектовании 26 бригады лошадьми, хотя и выбраны были ремонтеры для покупки лошадей, но Эйлер поставил подрядчика, т. е. барышника Федора Ивановича, который поставлял, вместо

годных лошадей. калек, но Эйлеру следовало бы как начальнику не допустить подчиненным принимат худых лошадей а он принуждал сам принимат негодных, утверждая, что хороши. 5 мая мы выступили в поход в город Витебск, ночевали в Артокаре, 6 в Минюшах, 7 во Мшаге, 8 дневали, 9 в Сельце, 10 в Жильске, 11 дневали, 12 Боровичи, 13 город Порхов. В деревне Боровичах сходятся 3 дороги; одна на Новгород, другая на Лугу, третья на Псков, а 4 на Великия Луки, мая 14 Дуброва 26¼ верст, 15 дневка, в Порхове самое дурное расположение на счет квартир и конюшень по слабости городничаго.

Мая 16 ночевали в деревне Сорокине, я стоял у управителя Хреновскаго, у котораго обедал и пил чай, кажется, добрый человек.

17 мая пришли в погост... 18 дневали, в эти дни шел большой дождик я стокл на квартире у Авдотьн Новоржевскаго уезда.

19 мая в Бежавицах я ночевал с ротою в деревне Сушево, помещика Филозофова в 2-х верстах от большой дороги, т. е. от Бежаниц, помещик большой чудак по странностям, он богатый человек, а по богатству и причудам, более глуп нежели умен. У него прекрасный сад, а дом похож на фабрику. В Новоржевском уезде этот человек живет для разорения крестьян своим дурачеством, которое при случае опишу.

20 мая в Михайловском погосте Великолуцкаго уезда, переход несколько горист и песковат, я ночевал на постоялом дворе. У меня был заседатель Иванов пил водку вместо квасу, от меня пошел в кабак станция 24 вер.

21 мая переход в деревню Прискуху довольно горист и песчан — сего числа приехал нас осматривать генерал Пурен.

после обеда осмотрел. Люди целый день были заняты безпокойством и роздых — обратился хуже походу 27 верст.

23 мая переход был в Недомерки, деревня с церковью помещика Порохова. Я стоял на постоялом дворе в 23-х верстах.

24 мая переход был в городе Великие Луки, здесь была дневка и ученье с пальбой по 2 выстрела, при генерале Пурене из 8-ми орудий 1-го, 2-го, 3-го, и 4-го взводов.

26 мая переход был в Сенькове на станции одна корчма, переход 23 версты очень горист, я стоял у помещика Штокмана. коего сын служил в конной артиллерии и в отставке поручиком, отец его доктор, гостеприимные люди.

27 мая переход был в Серуты, где один почтовый дом и корчма 17 верст — горист, песчан — я ночевал в деревне Нюсы Велижскаго уезда, в стороне перед деревней озеро довольно глубокое.

28 мая пришли вь Чурилово Городецкаго уезда—я ночевал на фольварке скотнаго двора — переход весьма песчан и очень тяжел для тяжелых экипажей, имение княгини Юсуповой.

29 мая переход в местечко Усвяты, довольно большое, но бедное, тут мы дневали, и обедали у правителя имения Дунаева, местечко стоит при озере Усвяте, отсюда на Смоленск дорога чрез местечко, а с прохода на Витебск, здесь каменная конюшня —дорога 8 версгь — песчана, а остальная хорошая — княгини Юсуповой на горе деревянный желтый домъ—довольно хороший и изрядный сад, в местечке деревянная церковь, обшитая досками и белой краской выкрашена.

31 мая переход был в Шлыки сначала горист, а потом песчан, за 8 верст есть от Усвят длинная гора

подобно насыпной — мы ночевали в деревне Долгий Мох — 7 верст далее Шлыков во весь переход был дождик, большая дорога идет возле реки Усвят — крестьяне вообще чрезвычайно бедны. Не имеют хлеба и редко у кого можно найти соли, питаются большей частью щавелем, лебедой и другими травами, а потому и лица желтыя, одежда весьма ветхая[viii], отлучился Хорузин, померши.

1 июня переход в город Сураж, здесь переправа через реку Двину, весьма не исправная дорога, сначала была гориста, а потом песчана, я начевал в жидовском доме — город в самом худом положении.

2 июня переход был в Гапоновщину, где на станции одна корчма — я ночевал с ротою 6 верст далее Гапоновщины у помещика Феликса Чобота.

4 июня вступили в город Витебск в мундирах в полной форме — нас никто не смотрел, я явился к коменданту генералу Феншу, был в дежурстве, т.е. в штабу военных поселений.

5 июня в Витебске появились признаки холеры, но о сей страшной болезни, что она посетила город Витебск, я слышал за 2 дня раньше.

11 июня до обеда в городе умерло от сей болезни 50 человек.

14 июня Великий князь Константин Павлович заболел холерой.

15 июня по утру в 8 часов умер после обеда, я его накануне видел еще с женой, княгиней Ловицкой, в коляске.

С 15 на 16 июня я Великаго князя видел во сне и разговаривал с ним дружески.

Смерть Великаго князя последовала оттого, что ему во время обеда подали бляманже холодное, после чего ему сделалось дурно и от того последовала в скором времени

смерть, но в этой сказке сказал народ несправедливо, он заболел по утру в 8 часов и когда ему сказали, что у него холера, то он сказал — холера морбус все конец — и от того часа стало ему хуже и хуже и наконец умер — лечил его лекарь Гюбенталь, при нем стоящий.

18 июня в полдень умер штабс лекарь Завирухин от холеры

24 июня была панафида[x] по Великом Князе Константине

25 июня была обедня и молебен — я представлялся графу Куруте и князю Хованскому с ординарцем — 24 лошадей отправили в табун 24 июня.

26 июня подъемных лошадей отправил на генеральские луга и сдал обратно по утру 27 числа

14 июля заливал я смолой гроб Великаго Князя Константина, и закончил в 12 часов ночи

15 июля заливал я внутренность Великаго Князя Константина в медном сосуде смолой и окончил в 11 часов ночи.

16 числа было отправление тела в С.-Петербург, я с ротою стрелял из пушек. Редкостью можно почесть, что покойному Великому Князю, у меня в командуемой 1-й батарейной роте, 26 артиллерийской бригады, делали покойному Князю Констанину гроб, оковали его и всю работу для гроба производили также в роте, также колесницу починили при роте ту, на которой отправилитело, сделали отвод и постройки все в роте.

19 июля я был в доме у отставного капитана с Барановичем вместе.

16 августа выступили в Витебск в лагери на Песковатике, а из лагеря вышли 26 сентября, я перешел на квартиру от Плетюхина к Заблоцкому в дом 7 октября.

2 декабря ночью я получил с Фелдъегерем приказ о выступлении из Витебска в Динабург, сдать там артиллерию, отправить половину людей из 3-х рот в Петербург, а из половины другой взять всех лошадей и людей и идти мне в Гродно и сдать.

15 декабря река Двина стала в Витебске. По полудни в 3 часа, а по утру стали переходить через реку.

17 декабря ночью во 2-м часу родила сына жена капитана Барановича, и умерла во 2-м часу, имя ея Эмилия Карловна—из дому Ротгоф, вечеру 17 числа вечером вынесли в церковь св. Николая померла она на четверг.

18 декабря взяты полицией фейерверкер Степан Прокопов, Юдин, и канонир Киселев по подозрению в смертоубийстве унтер офицера Гаркова.

19 декабря был я на похоронах у капитана Барановича, пришел фейерверкер Алексеев с письмом от подпоручика Иванова, о провианте Одынца сын говорил о поведении Заб... и Гюбентале, и ему стоит свидетельство, что бы оное небыло—50000 рублей.

С 23 на 24 декабря видел я сон, что какая то особа разрезала меня на двое, туловище отделила от ног, туловище, потом вложила по прежнему во внутрь все потроха, высекла ременным кнутом, опять приставивши части тела на свое место, — оне приросли — надела на меня длинный белый халат, я встал и пошел, с тем проснулся, быв в большом страхе.

24 декабря получил я, что мне выдадут на путевое продовольствие деньги.

28 декабря в Старом Селе на ночлеге в холодной корчме, кони весьма расположены худо, а люди еще хуже, сено куплено и заплочено по 20 к. выше справки.

29 в Кириловщине заплачено сено выше справки, за 123 пуда передано лишку 24—60 к. ночевал я в холодной корчме, здесь ко мне явился заседатель Карн тогда, когда кончился уезд Витебский.

30 декабря, недоходя Дубовик, ночевал и дневал на старой почте квартира, порядочная вольнаго хлебопашца Полоцкаго уезда, овес я купил 12 четвертей у шляхтичей Юшковскаго, у помещика Реута.

[i] Речь идет о восстании Черниговского полка, поднятом членами Южного общества

[ii] Тут в издании 1910 года пропуск

[iii] Т.е. 3-го числа Карпов вернулся в свое «солдатское село» Ванец

[iv] Об А.А. Аракчееве, начальнике военных поселений, часто говорили, что он любил все злоупотребления по своему ведомству перекладывать на среднее офицерское звено, и часто несправедливо наказывал офицеров, зарабатывая таким образом популярность среди нижних чинов.

[v] Т.е. в округе полка Австрийского наследника, — номинального шефа.

[vi] Карабинерные полки — отборные егерские полки, то же что гренадеры в отношении линейной пехоты.

[vii] Т.е. при штабе наследника Австрийского округа военных поселений

[viii] Почти все очевидцы того времени говорят о чрезвычайной бедности белорусских (литовских) крестьян. Как правило,в этом видят притеснения польских помещиков.

[ix] Видимо, денщик

[x] Панихида

[xi] Далее следует длинное описание маршрута, которое в электронном издании опущено

Оцифровка, вычитка и комментарий - Константин Дегтярев, 2004
Текст (с некоторыми сокращениями) приводится по изданию
"Записки полковника Карпова", Витебск, 1910