|
Казанова Джакомо Джованни Мемуары
О «Мемуарах» Казановы Свои воспоминания, озаглавленные в рукописи «История моей жизни до 1797 года», Казанова писал в последние годы жизни, доживая ее библиотекарем в замке австрийского вельможи графа Вальдштейна. В эссе о прославленном авантюристе Стефан Цвейг приводит слова Казановы об этом труде, который был для мемуариста «единственным лекарством, не позволявшим сойти с ума или умереть от гнева — гнева из-за неприятностей и ежедневных издевательств завистливых негодяев, которые бок о бок со мной проживают в замке графа Вальдштейна». По утверждению Цвейга, Казанова не верил в возможность опубликования «воей рукописи, хотя известна одна, по крайней мере, его попытка ознакомить с нею читателя. Кроме того, Казанова еще за десять лет до смерти смог опубликовать историю своего побега из венецианской тюрьмы, вошедшую потом в основной текст мемуаров (Histoire de ma fuite des prisons de la r&publique de Venise, appelee les Plombs. Prague, 1788). Только через двадцать с лишним лет после смерти Казановы основатель знаменитой издательской фирмы Фридрих-Арнольд Брокгауз, приобретя рукопись «Истории моей жизни», издал ее в переводе на немецкий (вернее, в обработке) В. Шюца— «Aus den Memorien des Venetianers j. С de Seingalt» (Leipzig, I — XII, 1822 - 1828). Успех первых же вышедших в свет томов был настолько громок, что еще до завершения издания Брокгауза во Франции начинает выходить «пиратское» издание. Обратный перевод с немецкого на французский, осуществленный Обером де Витри в 14 томах (1825 — 1829), был полон неточностей, и Брокгауз предпринимает издание оригинального, французского текста «Мемуаров». Но с этим текстом сначала была проведена определенная работа. В чем она заключалась, рассказал в 1867 г. в письме к французскому «казановеду» А. Баше сам издатель, сын основателя фирмы Генрих Брокгауз, «Редактирование моего оригинального издания... было поручено Вашему соотечественнику, профессору французского языка в Дрездене г-ну Ла- Стр. 448 форгу. Единственное, что мы себе позволили, о чем уже было сказано фирмой Брокгауз в предисловии 1826 года и что мы считали необходимым, — проверить рукопись в двух отношениях. Первое: Казанова писал на языке, который не был ему родным. Отсюда — в оригинале множество грамматических ошибок, итальянизмов, латинизмов, их надо было устранить ради чистоты и правильности выражений. Но тот, кому была поручена эта щекотливая работа, постарался, чтобы своеобразие автора ничуть от этого не пострадало. Затем... непристойности надо было соразмерить с нормами здоровой философии, дабы не подвергать мучениям порядочных граждан... смягчить выражения и образы, к которым нынешний читатель непривычен. Но при всем этом, сцены, на слишком чувственную наготу которых наброшена вуаль, ничего не потеряли в своей пикантности». Как ни оценивать работу преподавателя французского языка из Дрездена, в новом издании (Casanova de Seingalt. Memoires ecrit par lui-mSme — «Мемуары, написанные им самим») Казанова предстал великолепным французским (или, как теперь выражаются изящно, «франкоязычным») писателем. Г. Гейне и А. Сент-Бёв восхищались его стилем, остроумием и занимательностью изложения. Достоевский справедливо писал несколько позже: «Французы ценят Казанову, как писателя, даже выше Лесажа». Высокая оценка привела к тому, что некоторые критики решительно отказали блестящему венецианцу в... авторстве. «Библиофил Жакоб» (псевдоним видного литератора XIX в. Поля Лакруа) считал автором Стендаля, «чей ум, характер, идеи и стиль обнаруживаются на каждой странице «Мемуаров». Теперь уже ясно, что «Мемуары» Казановы действительно «написаны им самим». Другое дело, что подлинного, освобожденного от правки Лафорга текста пришлось ждать более ста лет. Но традиция сохранила лефортовский текст и после публикации в 60-х годах XX века «нередактированного» Казановы. Французские издатели помещают нередактированный текст в «вариантах». Историю «русского» Казановы можно начинать с Достоевского. Достоевский, в частности, писал: «Личность Казановы одна из самых замечательных своего века... Прибавим еще, что бегство Казановы из венецианских пломб наделало тогда большого шуму в Европе и доставило ему чрезвычайную известность. Из этих темниц бежать почти невозможно. Это рассказ о торжестве человеческой воли над препятствиями непреоборимыми... Перевести всю книгу невозможно. Она известна некоторыми эксцентричностями, откровенное изложение которых справедливо осуждается принятою в наше время нравственностью...» (ж. «Время», 1861, № 1). Сокращенный русский перевод «Мемуаров Казановы» в одном томе под редакцией В.В.Чуйко вышел в 1887 г. (в 1902 г.— второе издание). Эта книга и легла в основу нашего издания (в текст внесены лишь необходимые Стр. 449 поправки). Однотомник начинался с истории заключения Казановы под Пломбы, с 1755 года. Вся предыдущая жизнь Казановы, история его детства и юности (напомним, что в 1755 г. Казанова уже достиг тридцатилетнего возраста) оказалась здесь опущенной. Между тем эта часть «Мемуаров» весьма существенна для понимания характера героя, да и занимательности в ней предостаточно. Мы решили в известной мере восполнить этот пробел,— главы, вошедшие в первые три тома восьмитомного издания «Мемуаров» (издатели— братья Гарнье, Париж, 1880), переведены на русский язык Б. Л. Храмовым. Несколько расширены и главы, повествующие о пребывании Казановы в России. В своей работе переводчик использовал также последнее, имеющееся в ваших библиотеках французское издание «Мемуаров», предпринятое издательством «Галлимар» в 1964—1978 гг. (три тома, каждый почти по тысяче страниц убористого текста). Е. Л. Храмовым составлен и «Комментарии» к изданию, кроме случаев, оговоренных в тексте. В заключение приведем еще раз слова Ф. М. Достоевского из его предисловия к публикации в журнале «Время»: «По крайней мере, мы убеждены, что доставляем читателю занимательное чтение». Стр. 451 Полное соответствие текста печатному изданию не гарантируется. Нумерация внизу страницы.
|
